Марьяна Иванова - В чём дело, Полли? [СИ]

У меня пересохло во рту. На тесном чердаке нас было так много, но мне упорно казалось, что мы тут только вдвоём с Нилом — у остальных даже дыхания слышно не было.

— Что за ерунду вы несёте? Я не поверю вам так просто…

— Когда он решил, что ты займёшь здесь место Дианы, когда отравил настолько, что уже не сомневался, что никуда ты от него не сбежишь, в той форме «Дианы» больше не было необходимости. По-твоему, почему на похоронах не было тела? Он просто избавился от неё, как от всех своих игрушечных постояльцев. Я не поверил, когда услышал от приятеля, что кто-то устраивает похороны Дианы Беккер. Какое кощунство! Больше я не стану зарывать голову в песок! Отодвинься, этот ублюдок должен получить своё!

В груди закололо. Я пыталась мучительно вспомнить похороны. Что я слышала из их разговора? Только то, что отвечал Мишель. Что же…

«Мне очень жаль, но это невозможно».

Невозможно что? Увидеть тело? Нил Хорст хотел увидеть тело?

Я повернулась к Мишелю. Хотела потребовать, чтобы он всё объяснил, но из горла вместо слов вырвался только мерзкий треск. С этим треском рвалась моя грудная клетка. Сердцу было больно — оно хотело вырваться из могильной ограды рёбер.

— Полли… Верь только мне, помнишь?

Пелена слёз застилала облик Мишеля. Кажется, он протягивал мне руку. Всегда.

— Последний шанс, принцесса, уйди с моей дороги, либо разделишь с ним его могилу!

Ствол «Беретты» упёрся мне в грудь, остужая раскалённую кожу.

— Полли, что я говорил тебе про город? Верь мне, прошу.

— Заткнись! — Нил Хорст резко отпихнул меня в сторону и прислонил пистолет ко лбу Мишеля.

— Я бы никогда не причинил Диане вреда, — стойко проговорил Мишель больше мне, чем Нилу. — Вы прекрасно знаете, почему я не мог отдать её вам. Когда-то в этом городе запирали грешных и проклятых. Вы грешник, мистер Хорст. Вы убили свою жену, а потом спрятались здесь от правосудия. Как я мог допустить, чтобы вы забрали Диану?

— Отправляйся в…

— Убьёте меня и даже не дослушаете, что случилось с ней на самом деле? — Мишель поднял глаза на меня, и я поняла, что дальше он снова будет говорить больше мне, чем Нилу. — Я и правда поверил, что Полли останется со мной вместо миссис Беккер. Я хотел сделать Диану счастливой, но это место не создано для счастья — мне нужно было отпустить её. Пусть она и считала, что в мире за воротами дома ей больше нет места. Она прожила здесь слишком долго, чтобы уйти без последствий. Мне нужно было поверить, что она мертва. Мертва для меня. Только так Тени не стали бы её преследовать. Это самое меньшее, что я мог для неё сделать. Надеюсь, она перестала носить траур.

— Диана жива?! Ты лжёшь!

Нил Хорст задрожал и уставился на меня, будто я могла подтвердить или опровергнуть слова Мишеля.

— Кажется, Мишель говорит правду… — неожиданно подал голос Питер. Питер, которого я знала. — Когда Бран вёз нас троих на выходной в город, он спросил невзначай, куда она собралась, а миссис Беккер ответила, что хочет узнать прейскурант ритуальных услуг. Я тогда не обратил внимание на это…

Внезапные женские вопли снизу на миг оглушили нас всех. Хорст замешкался всего лишь на долю секунды, но этого хватило Питеру, чтобы подскочить на ноги и ударить его кулаком в живот. «Убери пистолет, псих!» Нил охнул, согнулся пополам, но когда я уже решила, что он вот-вот упадёт, Нил резко выпрямился и выстрелил в Питера…

Всё произошло быстро, я осознала случившееся только когда Питер с грохотом упал. Уши заложило, сверху что-то посыпалось. Хорст снова приставил пистолет ко лбу Мишеля. Во рту разлился металлический привкус. Я вибрировала и сбивчиво дышала. Самый конец? Самый, блин, конец?!

— Увидимся в аду, щенок!

Выстрела не последовало. Странно, что я удивилась этому, ведь сама сделала , чтобы он не выстрелил…

Дрожащей рукой я выпустила рукоятку. Сам нож остался торчать из спины Нила Хорста. Крови было мало. А может, её просто не было видно из-за плаща. Но я чувствовала, что мои руки в крови по локти. Руки запачканы, но душа… она чистая?

Нил застонал и выкатил на меня побелевшие глаза, словно спрашивая: «Что ты натворила?» Он пытался дотянуться до ножа, вытащить его из ещё живого тела. Лицо исказила гримаса ужаса. Боль — это ничто, а вот ужас безысходности — страшная вещь. Каково осознавать, что твоё тело — удивительный организм, сотканный из миллионов клеток, совокупность сложных систем и элементов — необратимо умирает от паршивого куска железа. Разве не глупо? Разве не ужасно?