Себастьян Фитцек - Осколок

Бенни пододвинул вертящийся стул и сел спиной к стеклянной двери, через которую можно было выйти на большую террасу, простирающуюся вдоль всего фасада здания.

— Мы привезли тебя сюда, в клинику, — продолжал Константин, который, как и Марк, остался стоять у письменного стола. — Когда ты очнулся, не мог вспомнить последние часы перед аварией. Это был наш шанс.

— О чем ты говоришь, черт возьми? Какой еще шанс?

Марк ощутил, как изнутри поднимается холодная ярость.

— Мы приложили все усилия, чтобы сохранить твою частичную амнезию до сегодняшнего дня. Но нам стало ясно, что психологическая травма от аварии недостаточно сильная, чтобы надолго вытеснить воспоминания. Поэтому мы решили занять твой мозг чем-то другим.

— Вы разыграли смерть Сандры?

— Поверь мне, это решение далось нам нелегко. Мы несколько раз хотели все прервать. Прежде всего моя дочь.

Марк вспомнил фотографию желтого «вольво», которую Эмма сделала перед полицейским участком и показала ему.

«Они ругались. Я только поэтому и сфотографировала эту сцену».

— А что с клиникой Бляйбтроя? Она вообще существует?

— Да. Патрик мой хороший друг. Он часто лечит моих стационарных пациентов. Он и тебя обследовал, после того как ты очнулся. Патрик объяснил мне, что твоя амнезия продлится недолго. Но он не хотел включать тебя в свою программу, что я могу понять. Все-таки он занимается действительно серьезными исследованиями, а то, что мы здесь делаем, в высшей степени неэтично. Но по крайней мере, он предоставил нам свою клинику.

«Значит, Эмма действительно просто пациентка!»

Марк не знал, смеяться ему или плакать. Та, которой он доверял и которая помогла ему больше всех, оказалась сбежавшей из клиники параноичкой. Вероятно, она действительно подслушала разговор Константина и настоящего профессора Бляйбтроя и сделала поспешные выводы. Она сбежала из клиники, чтобы предупредить его, и одновременно завела себя до параноидального психоза.

— Но я все равно не понимаю. Зачем такие невероятные усилия? — произнес Марк, всхлипывая и прижимая обе ладони к горящим щекам.

— Потому что речь идет о жизни и смерти, Марк. Поверь мне, мы никогда не хотели причинить тебе боль. Скорбь должна была отсрочить процесс вспоминания. И в первые недели все отлично работало. Но потом ты начал видеть во сне последние минуты перед аварией, и мы поняли — это лишь вопрос времени, когда ты все поймешь и свяжешь одно с другим.

«Бенни».

— Поэтому мы положили в моей приемной журнал с фиктивным объявлением.

«Научиться забывать».

— В конце нам нужен был один-единственный день. Двадцать четыре часа, которые ты забудешь. Быстрее мы не могли подготовиться к операции, а доставать ребенка еще раньше было бы слишком рискованно.

Марк помедлил, но затем не выдержал и перепрыгнул через письменный стол, за которым стоял его тесть.

— Что я должен был забыть? — закричал он и ударил его кулаком в лицо. Константин пошатнулся, но Марк схватил его за горло. — Говори! — рявкнул он и крепче сжал пальцы.

— Марк! — крикнул за спиной Бенни. — Отпусти его.

У Константина глаза вылезли из орбит, щеки покраснели, но он даже не пытался защищаться.

— Ты никогда этого не узнаешь! — Бенни говорил спокойно, почти безучастно, и, возможно, именно это странное равнодушие в его голосе привело Марка в чувство. Он еще раз сжал Константину горло, затем отпустил.

Константин стал ловить ртом воздух, схватился за покрывшуюся красными пятнами шею и закашлялся.

— Ответь мне наконец на мои вопросы или, клянусь, я убью тебя!

Его тесть кашлял, нагнувшись к полу. Затем снова выпрямился, взял с письменного стола папку и подошел к стеклянному коробу на стене. Включил галогенную лампу за матовым стеклом, достал из папки снимок и закрепил перед лампой.

— Это сильно увеличенный снимок УЗИ.

Марк не различал ничего, кроме черных и белых пятен и не понимал, злокачественные они или доброкачественные. И тем не менее он узнал этот снимок.

Он видел его за несколько секунд до аварии — в руке Сандры.

«Поэтому она отстегнулась! Чтобы достать этот снимок УЗИ с заднего сиденья. Но зачем?»

— Здесь мы видим желудок и брюшную область твоего неродившегося сына. А вот это… — Константин кашлянул и осторожно указал на темный участок, — это его печень. И здесь отчетливо видна проблема.

Он бросил на Марка озабоченный взгляд.

— У младенца отсутствуют желчные протоки.

— И что это означает?