Себастьян Фитцек - Осколок

Марк бушевал от ярости. Ублюдки выбрали самое слабое звено. В тот день он разработал с Валкой два роковых плана, с которых началась трагедия: во-первых, они взяли Бенни в группу. Правда, он не умел держать инструмент — его талант, если такой вообще был, относился к изобразительному искусству, — но это было и не обязательно. Именно Валка распознал, что чувствительную деликатность Бенни можно использовать иначе, и он будет приносить больше пользы, если станет организовывать их выступления, заниматься финансами и расчетами с устроителями концертов и промоутерами. Так маленький чувствительный брат стал их менеджером, а попутно писал меланхоличные тексты к их музыкальным композициям, хотя никто, конечно, не обращал на них внимания. Кроме этого, они ангажировали самых сильных парней в школе, чтобы во время концертов те обеспечивали безопасность. Это стало началом карьеры Валки в среде вышибал, где Бенни позже занял должность бухгалтера.

Бенни открыл глаза и вздрогнул, увидев в доме движение.

«О’кей, началось».

В зимнем саду, который служил кабинетом, из-за письменного стола встал полный мужчина.

Бенни взял газету с пассажирского сиденья и перевернул ее.

«Смерть стоит за дверью» — гласил вполне подходящий заголовок на последней странице. В слабом свете, который падал в его машину от старомодного уличного фонаря, он не мог разобрать в статье ни слова, но это было и не нужно. Он знал ее наизусть и понимал ярость Эдди. Имя Валки не упоминалось в тексте ни разу, но не было сомнений, кого имеет в виду журналист-разоблачитель. Кен Зуковски тщательно выполнял свои домашние задания. И вероятно, прервался сейчас лишь для того, чтобы поцеловать на ночь любимых домочадцев, а затем продолжит строчить очередное разоблачение.

Бенни отложил газету в сторону и подождал еще полчаса. Когда в доме погасли все окна, кроме кабинета Кена, он вышел из машины.

Заколебался, увидев Кена, который вернулся в освещенную комнату со стаканом виски в руке. Назад к своему письменному столу. Но тут Бенни вспомнил слова Валки и подстегнул себя.

«Девяносто тысяч евро, Бенни. Ты позвонил мне четыре недели назад, и я сделал тебе одолжение. Половину я контрабандой переправил к тебе в психушку. Вторую перевел на чешский счет этого сраного врача. Все как ты хотел».

Бенни открыл садовую калитку и проследовал мимо кучек листвы. С каждым шагом его правое бедро пронзала острая боль.

«Я предупреждал тебя, что ничего не выйдет. Но ты не захотел меня слушать, и теперь бабки пропали. — Бенни остановился перед входной дверью. — Тебя кинули — на мои деньги. Но ты мне нравишься, Бенни. Ты долгое время вел мою бухгалтерию и ни разу не обманул меня. Поэтому я дам тебе шанс отработать твои долги».

Бенни тихо постучал… Затем, после короткой паузы, еще раз.

«Позаботься о том, чтобы Зуковски больше не смог написать обо мне никакого дерьма».

Услышав шум катящегося стула в зимнем саду, он вытащил из кармана куртки садовые ножницы.

«Прикончи его».

Он начал обратный отсчет с десяти. На четырех дверь открылась.

— Кен Зуковски?

Мужчина посмотрел на него удивленно, но дружелюбно.

— Да?

«И в качестве доказательства принеси мне все его сраные пальцы, которыми он пишет свои гребаные статьи обо мне».

— У вас заглохла машина? Я могу вам помочь?

Бенни помотал головой и щелкнул садовыми ножницами. На одном из лезвий засохла кровь последней жертвы Валки, которую тот мучил в подсобном помещении своего цветочного магазина.

«Рассматривай это как психотерапию, парень. Тебе просто нужно выпустить свою злость, тогда все получится».

— Мне уже не помочь. Простите. — С этими словами Бенни шагнул в квартиру.

Другое такси, новая водительница. Все тот же кошмар. Марк немного опустил окно, чтобы вдохнуть свежий воздух, но тут же снова закрыл, потому что плохо слышал женщину на другом конце провода, номер которой он получил в справочной службе.

— Мне очень жаль, но у меня нет таких полномочий.

— Я его зять.

— К сожалению, я не могу определить это по телефону, доктор Лукас.

Марк раздраженно застонал и пустым взглядом уставился на автомобиль, который остановился рядом с ними на светофоре. Двое детей на заднем сиденье показали ему язык и засмеялись, когда он отвернулся.

— Тогда передайте ему сообщение на пейджер, — попросил он.

— К сожалению, это бессмысленно, потому что профессор Зеннер в настоящий момент оперирует. Я и так уже сказала вам больше, чем мне разрешено.