Ирса Сигурдардоттир - Расплата

Закончив разговор, Хюльдар задумчиво постучал трубкой себе по лбу. А не позвонить ли адвокату, некоему Сигюрвину Хельгасону? Разумеется, адвокат не обязан отвечать на вопросы конфиденциального характера, но почему бы не попробовать? Полиция топталась на месте, но ведь должен же был Йоунссон разговаривать с кем-то после освобождения…

Хюльдар уже убедил себя набрать номер адвоката, но тут зазвонил его мобильный.

На экране появился номер Фрейи. Хюльдар сидел, уставившись на него, а рингтон звучал все громче и требовательнее, пока коллеги за другими столами не стали поворачиваться в его сторону, и ему ничего уже не оставалось, как ответить. Мысли заметались в поисках простого и ясного объяснения случившегося. Он хотел сказать, что, конечно, с удовольствием переспал бы с ней, но, принимая во внимание прошлый опыт, решил подождать, пока она протрезвеет, – причем сказать это, не употребляя таких выражений, как «переспать», «прошлый опыт» и «протрезвеет». Тем более что коллеги уже навострили уши.

– Привет! – сказал Хюльдар абсолютно неуместным бодрым тоном, каким начинают разговор агенты страховых компаний. – Спасибо за вчерашний вечер. – Ничего лучшего на ум так и не пришло.

– Да… э… и тебе спасибо, – ответила Фрейя после секундной паузы. Ответила несколько смущенно, что только усугубило и без того неловкую ситуацию. Нелегко разговаривать, когда в замешательстве один, но когда те же трудности испытывает и второй, положение становится безнадежным. В данном случае его опасения оказались беспочвенными, поскольку Фрейя быстро овладела собой. – Вообще-то, я звоню по другому поводу. Хотела рассказать, как побывала в отделении в Хлеммуре. Там была Дагмар, мать Ваки. Подумала, что тебе будет интересно узнать, что там случилось.

– Да, конечно. Конечно. – Хюльдар едва не засмеялся, словно только что избежал необходимости идти по минному полю их то ли отношений, то ли неотношений. Какая жалость, что люди оказались единственными животными, которым приходится переживать из-за таких вещей… – Так в чем дело?

– Ее не известили, что Йоунссон вышел из тюрьмы, вот она и психанула. Та же реакция, что и у Трёстюра. Потом пришел ее бывший и тоже не обрадовался такой новости. Ты знал, что они в разводе?

– Нет. Я вообще ничего о них не знал.

– Вот и я не знала, хотя и просидела с ней какое-то время. Поняла только, что нрав у нее тот еще. Да и у него тоже.

– Как они узнали, что его выпустили? – Исландия – страна маленькая, но Хюльдар не мог представить, что друг или коллега снимает трубку и, сгорая от нетерпения, сообщает им последнюю новость.

– Дагмар сама его увидела. И отгадай где?

– Где? – Как он мог отгадать? Подобного рода нелепые вопросы задавали ему племянницы: «Угадай, как зовут нашего учителя? Угадай, что я нашла на дороге? Угадай, о чем я сейчас думаю?»

– Возле бухгалтерской фирмы. Той самой, где убили того бедолагу.

– И когда это случилось?

– Сегодня утром. По крайней мере, так уверяла Дагмар. Но точное время не назвала.

– Послушай, мне надо поговорить с тобой, но немного позже. Я позвоню. – Хюльдар дал отбой и поспешил к Эртле. Если Дагмар ничего не причудилось, тот, кого они искали, был жив и здоров.

– Я уже извинилась и согласна с вами в том, что система безнадежно отстала. Не уверена, что смогу выразиться яснее, если повторю это еще и еще раз. Вы поможете, если ответите на вопросы, с которыми мы пришли к вам. Чем раньше вы это сделаете, тем скорее избавитесь от нас.

Речь эту Эртла произнесла без остановки, на одном дыхании. Едва впустив их, Дагмар снова и снова возвращала разговор к жалобам на то, как безобразно власти относятся к жертвам, когда преступники выходят из тюрьмы. Пытаясь успокоить ее, Эртла соглашалась с каждым ее словом, но этого было недостаточно.

Они сидели в гостиной, несомненно, представляющей собой последнее слово современного дизайна; здесь во всем – стенах, мебели, вазах, подушках, ковриках и даже картинах – доминировали различные оттенки серого. Каждый раз, когда Хюльдар отводил глаза от двух женщин, он чувствовал себя так, словно оказался в черно-белом мире. В целом это цветовое решение вызывало депрессию и прекрасно сочеталось с льющейся из невидимых динамиков классической музыкой – предположительно подборкой, под названием «Слезовыжималка для похорон». Что удивило, так это полное отсутствие фотографий Ваки. Хюльдар ожидал увидеть их на каждой стене, на каждой полке. Может быть, Дагмар посчитала, что ей будет легче перенести горе без напоминания о дочери каждый раз, когда она садилась на серую софу посмотреть по телевизору черно-белый фильм?