Ирса Сигурдардоттир - Расплата

В этот момент дверь наконец открылась, и Фрейе не пришлось объяснять, почему она упомянула этих двух мужчин. Оставалось только надеяться, что Дагмар не станет разыскивать Кольбейна на основании одного лишь подозрения в связи с Йоунссоном. На пороге стоял Гвюдмюндюр Лаурюссон.

– За вами приехал муж.

– Мой муж? – Дагмар вспыхнула, но не от смущения, а от гнева. – Да что с вами такое, а?

Мимо полицейского в комнату протиснулся мужчина лет сорока с ключами от машины, которые он держал обеими руками, как священник – четки.

– Идем, Дагмар. Я отвезу тебя домой, – сказал он, избегая смотреть женщине в глаза. – Они не знали, что мы в разводе, а я не стал объяснять. Просто хотел помочь.

– Помочь? – Женщина поправила сумку на плече и сжала ворот пальто, словно пряча грудь. – Мне не нужна от тебя никакая помощь. – Не сказав ни слова Фрейе, она прошла мимо, отодвинула плечом Гвюдмюндюра, ненароком оказавшегося на ее пути, и вышла в коридор.

– Извините ее, – смущенно, будто это он в чем-то провинился, сказал мужчина. Возможно, это он ушел от нее, когда отношения дошли до ручки, и он уже не мог жить с той, которая одним своим видом напоминала, что они потеряли. Возможно, он был готов оставить прошлое позади, но она не смогла. Или же наоборот. А может быть, любовь просто исчерпалась. – Обычно она не такая. Или была не такая. – Он кивнул и поспешил за женщиной, которую любил когда-то.

Фрейя вдруг вспомнила, что так огорчило Дагмар и заставило прийти в участок. Выбежав в коридор, она крикнула вслед мужчине:

– Йоун Йоунссон вышел из тюрьмы. Вот что ее разозлило. Поэтому она и пришла сюда. Я подумала, что вам надо знать.

Орри остановился и медленно повернулся. От недавнего спокойствия не осталось и следа; глаза полыхнули безумием, как будто он был гранатой, из которой Фрейя вырвала чеку. Он шагнул к ней.

– Что вы сказали? – Голос его тоже изменился, замедлился и понизился. Возможно, они и не были такими уж разными, Орри и Дагмар.

Фрейя машинально отступила на пару шагов, поближе к Гвюдмюндюру. И зачем только она так разговорилась… Возможно, именно поэтому людям в их положении не сообщают о выходе заключенных на свободу.

Как часто бывает, мнение Эртлы относительно возможной связи Йоуна Йоунссона с убийством в подземном гараже и отрубленными руками изменилось под влиянием не какого-то одного значимого события, но ряда мелочей. Хюльдара такой поворот дела обрадовал, а о причинах, его вызвавших, он не думал. Эртла руководила расследованием, и без ее поддержки руки у него были бы связаны; слишком много узелков предстояло распутать, слишком много задач решить. Как ни трудно это давалось, Хюльдар старался не радоваться слишком уж явно. Он чувствовал себя так, словно забил победный гол в матче против команды другого класса. Проблемы остались позади, горизонт был чист. В возрасте девяти лет Хюльдар ставил целью сделать карьеру профессионального футболиста за рубежом, не ведая, как выяснилось позднее, что своего пика в этой области он уже достиг. Так же и теперь он не сомневался, что, преодолев упрямство Эртлы, совершит прорыв в расследовании убийства. И хотя цели эти различались, ощущение триумфа было тем же, что и в детстве, когда он отметил успех кокосовым трюфелем.

Надежды встрепенулись еще тогда, когда они с Эртлой стояли в коридоре после того, как их выгнали из больничной палаты Кольбейна. Не отличаясь изобретательностью в выстраивании личных отношений, она была хорошим детективом и неплохо разбиралась в людях. Разумеется, ложь Кольбейна не осталась незамеченной. Имя Йоуна Йоунссона словно включило лампочку у него в голове.

Еще одним способствующим фактором стал звонок из патологоанатомической лаборатории. После осмотра обнаруженного в гробу тела патологоанатом пришел к выводу, что причина смерти не соответствует той, которая указана в свидетельстве, выданном на имя Эйнара Адальбертссона. Сообщать по телефону какие-либо детали эксперт отказался, но предложил Эртле либо приехать в лабораторию самой, либо прислать своего представителя.

Третьим обстоятельством стал телефонный разговор Эртлы с дочерью Эйнара. Ничуть не огорчившись известию о том, что гроб ее отца совершил незапланированное путешествие на свалку, женщина заявила, что, как по ней, так пусть он остается там, где ему самое место, вместе с другим мусором. На этом разговор и закончился.

И, наконец, последним фактором, окончательно повлиявшим на мнение Эртлы, стала ее попытка найти Йоуна Йоунссона. Хюльдару она сказала, что всего лишь подозревает его в похищении гроба отчима, но Хюльдар знал, что это отговорка. У нее зародились сомнения. Сидя в офисе, он наблюдал за тем, как она набирает номер за номером и каждый раз получает один и тот же ответ. Никто не знал, что случилось с недавним заключенным. Дети и бывшая жена не отвечали, тюремная служба ничем не могла помочь. Та же история повторилась и с Литла-Хрёйн, и с социальными службами Рейкьявика, и ночлежками для бездомных – Йоуна нигде не видели, о нем нигде не слышали, и никто понятия не имел, что с ним случилось. Как будто земля поглотила бывшего заключенного, стоило ему только выйти из тюремной машины свободным человеком в центре города.