Виктор Гавура - Час цветения папоротников

Собравшиеся стали дружно расходиться.

‒ Да, чтобы не забыть! Нет, вы постойте! Постойте, говорю, сʼчас же, и послушайте самое главное! ‒ спохватился Гамрецкий, вспомнив «самое главное». ‒ Я своими глазами видел по телевизору, как наши ученые заявили о своем открытии, что вся рыба в океане сейчас наполовину состоит из пластмассы, и все это из-за пластмассовых бутылок, которых теперь некуда девать, так их теперь раскидывают везде все кому не лень и куда попало. Советую каждому об этом подумать: вот что нас теперь ожидает… ‒ произнес он трагически, полным отчаяния голосом в спину удалявшимся сослуживцев. ‒ Но вам этого не понять, даже если будете думать об этом всю свою жизнь!

Все когда-то кончается, как бы длинно ни было. Кончилось и это не столь продолжительное затишье. «Пятая, на выезд!» ‒ раздалось по селектору. Сергей с облегчением вздохнул, потому как глупости, которые ему пришлось выслушать за время этого недолгого затишья, утомили его больше, чем предстоящее дежурство. Он взял у диспетчера карту вызова и поспешил на выход. Нужно торопиться, нормативы для скорой помощи жесткие. Две минуты отводится бригаде на выезд, за пятнадцать минут она должна прибыть на место. Но не всегда в эти нормативы удается вложиться. У скорости три составляющие: водитель, дорога и машина.

Водителями на скорой работают люди опытные, со стажем, Киев знают, как свои пять пальцев. Главная проблема, дорожные пробки. Включаешь проблесковый маяк и сирену или нет, результат один: никто не уступит дороги и не пропустит скорую. У них же не болит, и не умирает их родственник. В этот раз… А когда это коснется их самих, дороги им тоже никто не уступит. Таковы нравы туземцев, их не переделаешь, это навсегда. С огорчением вздохнул Сергей.

О машинах и вспоминать не хочется. В конце 2004 киевские подстанции получили новые машины скорой помощи под названием «Феникс», похожие на фургоны для перевозки продуктов. Водители называют их «гробами». Делают их в Черкассах на грузовом шасси с дизельным двигателем. При движении в них трясет хуже, чем в телеге. Перевозить в них больных с травмами, все равно, что помещать их в камеру пыток, пострадавшие с переломами костей воют от боли. Если включишь освещение для осмотра больного при работающей печке, срабатывают предохранители, и все гаснет.

Кондиционер работает, только когда машина двигается, салон холодный и промерзает так, что зимой двигатель не выключают даже когда машина стоит, иначе температура в салоне падает ниже нуля. При сильных морозах «Фениксы» вообще сдыхают и останавливаются, у них замерзает дизтопливо. Единственно хорошее в этой машине, это салон, «будка» в ней такая, что можно плясать вокруг пациента гопак, чтобы согреться. Те, кто закупал эти гробы, объясняют все тем, что надо поддерживать вітчизняного виробника [21] Отечественного производителя (укр.). . Хоть никуда не годное, а свое, родное. Но им никто не верит, слишком много воров стало распоряжаться государственными деньгами.

Вызов был к невзрачному на вид, но напористому мужчине пятидесяти лет с дряблым лицом любителя залить за воротник. Ему среди ночи вздумалось измерить себе артериальное давление.

— Что вас беспокоит? — спросил у него Сергей.

— Давление. Вы не могли бы, померить мне давление? — закатывая рукав рубашки, скорее потребовал, чем попросил он.

— Давление у вас нормальное, — тщательно измерив у него артериальное давление на обеих руках, сказал Сергей.

— Переволновался, наверное, — с облегчением вздохнул пациент. — Я руковожу большой строительной организацией, — важно объявил он. — Никакой передышки, чтобы соблюсти диету, сплошные перегрузки…

— Очень за вас рад. Если будет что-то беспокоить, обратитесь завтра к участковому терапевту, — не теряя самообладания, порекомендовал Сергей, собираясь уходить.

— Вы не торопитесь, только приехали и сразу уезжаете. Вы же знаете, что иногда и слово лечит, а если после разговора с врачом, больному не стало легче, то это никудышный врач. Можно поинтересоваться, как вас зовут? — спросил у Сергея разговорившийся на радостях пациент.

У него были желтоватые белки и пройдошливый нос похожий на картофелину, украшенный красными и синими прожилками, как на долларовых банкнотах. По всему было видно, что этот нос дня не может прожить без магарыча.

— Меня зовут Сергей Федорович, — вежливо ответил Сергей, набравшись терпения и приготовившись слушать.