Евгений Чухманов: История одного открытия. История одного убийства. Остросюжетная криминальная повесть

И, наконец, произошло то, чего мы вообще не могли представить. Громкое шипение фитиля и вылетающие из него искры, катящиеся по талой земле, вызвали интерес у котенка. Шаболик выбежал откуда-то из-под забора и побежал, как конек-горбунок, к горящему фитилю. Я испугался и быстро ринулся за ним, хотя я видел, что фитиль почти догорел. Сзади что-то громко кричал Игорь. Наверное, он позабыл про съемку.

Я помню последние секунды перед взрывом. В моей памяти запечатлелось то, как кровь, смешанная с мокрой землей и шерстью, с сильным ударом прилетела мне в лицо. Рефлекс позволил мне закрыть глаза, но закрыться руками я уже не успел. Все постройки вокруг были в крови любопытного котенка. По земле были разбросаны его оторванные конечности.

Я остановился, ошарашенный, и повернулся в сторону видеокамеры. Игорь испугался моего окровавленного вида, что легко читалось по его лицу.

– Зачем ты меня позвал? Чтобы убить котенка и заснять это на пленку? Кому теперь нужно твое видео? Чего ты молчишь? Отвечай! – плача и задыхаясь, кричал Игорь…

Я молчал. Что я мог ему ответить? Я знал, что он – ярый пацифист. Любое мое слово могло лишь усугубить ситуацию.

– Все! Я больше никогда с тобой не пойду!.. – продолжал он, что-то щелкая в настройках.

– Знаешь, он ничего не почувствовал, – наконец, сказал я.

– Ты дурак, Женек! Просто дурак… – успокоившись, сказал Игорь.

Я опять ничего не ответил.

– Я удалил твое видео, – сказал Игорь, уходя.

Молчание взыграло во мне, но было крайне нервно. Я закопал останки Шаболика и стер разбрызганную кровь со стен наждаком.

Когда дома все заметили пропажу котенка, мы просто, молча, переглядывались с Игорем. Иногда правду лучше не знать. Нам бы все равно никто не поверил…

К концу третьего курса я умел рассчитывать экспериментально характеристики взрывчатых веществ. Для этой цели я купил осциллограф за очень большую по тем временам цену. Собрал его в цепь, согласно известному ГОСТу. При проверке посредством проведения серий взрывов веществ с известными характеристиками результаты совпадали с ранее полученными, так что можно было не бояться за правильность результата в дальнейшем. Вся проблема крылась в том, как делать образцы одинаковой плотности. Специальной установки – пресс-машины – у меня не было, поэтому приходилось выращивать монокристаллы. А это было долгим и кропотливым занятием.

Помню, какой головной болью я страдал, чтобы выдумать вещество с выдающимися характеристиками. Сначала придумывал структуру, затем проводил теоретический расчет характеристик на компьютере. И только затем задумывался над синтезом вещества.

Я перебрал несколько сотен разных структур, некоторые из них получал, но не удовлетворялся результатом. Это была работа на износ! По утрам, бывало, я находил запекшуюся кровь на подушке, вероятно, вытекшую у меня из носа…

Последняя зрелая мысль в моей голове на то время – это доработка. Доработка старого и потому уже известного. Я модифицировал перекись F.

Сама перекись F обладала выдающимися характеристиками – скоростью детонации до девяти километров в секунду при плотности 1,5 г/см 3. При этом она была устойчива ко всякого рода механическим воздействиям. И это заводило меня! Я верил в то, что, введя особый заместитель в молекулу, можно будет повысить плотность, сохранив скорость детонации, то есть увеличить мощность взрывчатки. При этом я надеялся также сохранить былую чувствительность к удару и трению.

И вот, когда я уже перебрал все варианты, которые используют при этом химики, мне попалась в руки монография по галогенсодержащим перекисям. Это была восхитительная книга! Там рассказывалось о том, что в отличие от металла, введенного в молекулу, атом галогена не влияет кардинально на изменение скорости детонации. Мне как раз это было и нужно. Как самый тяжелый из нерадиоактивных галогенов, следовательно, дающий наибольший приток к плотности, я выбрал йод.

Несколько атомов водорода в F я заместил на йод. Перекись из модифицированного F была не желтого, как перекись F, а белого цвета. К тому же взрывчатка имела аромат меда! При поджигании она чаще детонировала, чем сгорала с хлопком, как это наблюдалось в случае перекиси F. А бризантность была фантастической – навеска размером со спичечную головку при взрыве загибала чайную ложку на девяноста градусов! Все говорило о том, что это – кардинально новое решение. Это вещество с другим, мужским, характером!