Поппи Брайт - Изысканный труп

В тот миг, когда тело Трана еще не окаменело в руках любовника, Джей думал, раздевать ли мальчика медленно или бросить на пол и войти в него. Но неожиданно Тран соскочил с его колен и метнулся вдоль комнаты, разразившись в бессвязных проклятиях, и вырубил знойный голос певца посреди фразы.

– ТЫ УБЛЮДОК!!! – кричал Тран в потолок. – ПОЧЕМУ СЕЙЧАС? ПОЧЕМУ ЗДЕСЬ? КАК ТЫ НАШЕЛ МЕНЯ? – Он неистово вцепился в волосы, разлохматив хвост, пряча в локонах искривленное лицо. – Моя жизнь... – он практически задыхался, – ...летит... – он грохнулся на колени, отчего задрожало все стекло и хрусталь в комнате, – ...КО ВСЕМ... ЧЕРТЯМ!

Тран распростерся на китайском ковре и зарыдал. Джей понятия не имел, что делать. Он не раз видел, как плачут юноши, но только по его собственной воле. Он наблюдал ошеломленно. Наконец плечи Трана перестали содрогаться; из глубины нутра больше не прорывались всхлипы; он свернулся на боку, подобно эмбриону, спиной к Джею. На фоне рыже-золотого ковра волосы обрели лоск обсидиана.

Если бы Джей сел рядом с ним, Тран позволил бы погладить густую россыпь волос, слизать слезы с лица, раздеть его и отыметь прямо здесь, на полу. Джей знал это с такой же точностью, как анатомию человека. Но он не мог заставить себя приблизиться к нему, только не после такой сцены. Тран показал, как он непредсказуем, а непредсказуемые люди опасны.

Поэтому он продолжать сидеть в кресле, уйдя в свои мысли, продолжая ощущать вес Трана у себя на коленях. А мысли сами пришли к делам прошлой ночи. К тому времени как Тран подал голос, Джей почти забыл о его присутствии.

– Прости меня, – мягко сказал Тран. Затем он перевернулся на спину и уставился в потолок. – Нет, на хрен. Мне надоело извиняться перед всеми за вещи, которые вне моей власти. Я пришел сюда, потому что надеялся поплакать тебе в плечо, забыть печали в хорошем оргазме. – Он наклонил голову, чтобы взглянуть на Джея. Тот смотрел на него молча, не шевелясь, и через несколько секунд Тран продолжил: – Я знаю, что рано или поздно сойду с ума. Понимаешь, уже с весны в моей жизни все бессмысленно. Причина тому – парень, чей голос ты только что слышал по радио. Он был моим бойфрендом полтора года. Моим первым бойфрендом. Моим первым любовником. Затем он... – На лице чуть снова не проступили слезы, но Тран подавил их. – Он заболел. И он пытался убить меня.

Последняя фраза вывела Джея из ступора.

– Он пытался убить тебя?

– Он хотел вколоть в меня свою кровь, – выдал Тран, задержав дыхание. – Мы оба потребляли героин. Не так чтобы серьезно, просто пару раз. Бросили задолго до анализов на ВИЧ. У него был положительный, а у меня... нет. Мы всегда соблюдали крайнюю осторожность. Но однажды утром я проснулся, а он выложил свои машинки и иглы... и набрал полный шприц крови из вены... собирался всадить его в меня.

Я просто посмотрел ему в глаза и сказал: "Люк, что ты делаешь?", а он ответил: "Я хочу, чтобы ты любил меня вечно", – и заплакал. Я боялся протянуть к нему руку, ведь он до сих пор держал шприц. Поэтому я сидел и наблюдал, как он рыдает. Через некоторое время он позволил мне забрать шприц. Я не знал, что со смертельной штукой делать, поэтому всунул в пустую бутылку из-под колы с закручивающейся крышкой и залепил горлышко изолентой. Я до сих пор ее храню.

– Зачем? – спросил Джей, хотя и так знал ответ.

– Потому что там часть его. Почти последняя вещь, которую он мне дал. Я не мог просто взять ее и выкинуть. К тому же там вирус.

– Никогда не знаешь, когда тебе понадобится оружие. Тран согласился едва заметной улыбкой.

– Люк всегда носил в сапоге нож. Когда он заразился, то сказал, что если кто-нибудь займется с ним сексом, то он резанет себе по запястью и зальет любовнику глаза кровью.

– Он правда на такое способен?

– Еще бы.

Джей не знал, что добавить, и промолчал. Скоро Тран заговорил сам:

– Тебе, наверно, интересно, как я вообще с ним связался.

– Не особо.

Тран, видимо, не услышал ответа.

– Я как-то пытался убедить себя, что он раньше таким не был, что он изменился, когда подцепил ВИЧ. Но это не так. Люк всегда был сумасшедшим. В нем чувствовалось внутреннее стремление к насилию. Он несравненный писатель, неподражаемый собеседник. Он знает, как красиво выразить любую вещь. Но даже до положительного анализа, каждый день своей жизни он ненавидел этот мир. Часто повторял, что ему хочется проснуться однажды утром и не чувствовать злобы – хотя бы один день. Однако он не мог.

А теперь Люк – ведущий на нелегальной радиостанции. Это произошло уже после нашего разрыва, поэтому я не знаю, где она расположена и кто еще там работает. Зато о нем известно каждому. Он взял псевдоним Лаш Рембо. Я часто слышу, как его обсуждают в Квартале, но сам боюсь вступать в такие разговоры, не дай бог кто-нибудь догадается, кто такой Лаш на самом деле. Иногда он проповедует человекоубийство, уничтожение людей с нормальной ориентацией. Самцов и самок, как он их называет. Политиков, евангелистов и прочих – обычных людей тоже, любого, кто его раздражает. Им бы влет занялась Федеральная комиссия по связи. Я не хочу, чтоб его арестовали. Не хочу, чтоб он умер в тюрьме.