Дэвид Ван - 4 руки. 18+

– Я, кажется, вопрос задал, Гарри, – серьезно сказал я, немного приподняв брови, высматривая его глаза в зеркале заднего вида. Мы встретились взглядами.

Он секунду помолчал, осознав, что немного неправильно себя повел.

– Мы направляемся в поместье Клары Флаверс на западном побережье, Марк, – наконец ответил Гарри.

Клара Флаверс.

Черт, я помнил эту суку. Она была женой Пьяного Джо. До того как он сделал ей предложение, Клара была Ее подругой. Она предала Ее из-за денег и власти. Я уверен, что она не колебалась, когда делала выбор между справедливостью и сладкой зеленой хрустящей наживой. Я крайне не хотел снова с ней общаться.

Я почувствовал, что от предстоящей встречи с Кларой мое сердце стало биться глуше, осторожнее, медленнее. Участилось дыхание. Я непроизвольно стал перебирать согнутыми пальцами, почесывая ладони. Всегда так делал, когда немного нервничал – помогало собраться с мыслями. Мы стояли в пробке. Я посмотрел в окно, рядом с которым сидел. Серый пейзаж из домов, школ, комбинатов, магазинов, освещаемый золотым светом солнца, иногда прятавшимся за облака. Затем посмотрел в противоположное окно. То же самое. Везде было одно и то же. Мне захотелось на воздух. Я был бы не против оказаться сейчас на Северном полюсе, даже в той одежде, в которой я сейчас был. Я приоткрыл окно, и холодный ветерок приятно обдал мое лицо, слегка обморозив уши. Я закрыл окно, и мне стало жарко и холодно одновременно. Меня охватил неприятный озноб, но это продолжалось недолго. Возраст. Я взял себя в руки и не подал виду, что мне нехорошо. Я очень не хотел сталкиваться с прошлым, но это, очевидно, было неминуемо.

Я посмотрел на сиденье и понял, что до сих пор не открыл папку. Она лежала рядом и будто шептала: «Марк, я совсем рядом. Открой меня, дорогой». Я предчувствовал, что в ней находится нечто ужасное, но это нечто мне бы очень понравилось. Я не был любителем смотреть на некоторого рода мерзости, но когда видишь что-то, от чего может начаться рвотный рефлекс, очень часто, начинаешь не отворачиваться и не жмуриться, а сравнивать и в конце концов привыкаешь. Ко всему можно привыкнуть, это верно.

Мы проехали еще немного вперед и остановились на светофоре. Только я протянул руку к папке, как вдруг меня прижало к сиденью. Гарри резко нажал на газ, включив сирену. Ему надоело стоять. Я не любил такие лихачества и предпочитал добираться до места целым и невредимым, без неоправданного риска для собственного здоровья, но в глубине души мне хотелось поскорее добраться до особняка Флаверс и взглянуть, что же все-таки произошло. Чертово любопытство частенько брало верх надо мной.

Однако мне все же следовало подготовиться. Я взял в левую руку папку и положил ее к себе на колени, проведя по ней правой рукой, словно изображая чародея, который может догадаться о том, что внутри. Открыв папку, я увидел черно-белые фотографии, которые были сложены в аккуратную стопочку. На первой фотографии было изображено обожженное женское тело, лежащее на кровати с расколотой пополам головой. Обожженное женское тело. На моем лице появилась нервная ухмылка.

– Клянетесь ли вы говорить правду и ничего кроме правды? – спросила судья Джулия.

– Клянусь, ваша честь, – ответила Клара, как в фильме.

– Прошу всех садиться, – звенящим голосом сказала молодая ассистентка судьи.

Ложь. Все знали, что она будет лгать и прикрывать Пьяного Джо. Даже судья знала, но ничего не могла поделать. Вернее, не то чтобы не могла, а не хотела. Пьяный Джо был ее племянником. Про это знали немногие, но я знал это.

Для всех непосвященных жителей города, которым было все равно, судья Джулия была сиротой, приехавшей в этот славный город порока из Канзаса. На самом же деле она всегда жила здесь и благодаря своему папочке, который держал всех жителей в ежовых рукавицах и был главным мафиози в городе, получила новое прошлое. Старое было заляпано грязным криминалом и дешевыми наркотиками. Ее сестра, мать Пьяного Джо, скончалась при родах, и маленький Пьяный Джо остался на воспитание своему деду. Возможно, поэтому он стал таким же бандитом. Правда, косячил он намного больше, чем Старый Дон.

Так все его называли. Он занимался не только нелегальным бизнесом. Скажем так, он с него начал, а затем, с возрастом, занялся другим, более спокойным делом. Владельцы ярмарок, магазинов, да и практически все начинающие предприниматели этого города проходили через финансирование Старого Дона. Он участвовал в их развитии, и затем они отдавали ему определенный процент с продаж. Люди Старого Джо, которые приезжали забирать этот процент, действовали очень тихо и, как ни странно, по-человечески. Если человек не мог заплатить, они давали ему определенное время для того, чтобы вернуть долг, и, если он и к этому времени его не возвращал, они не громили его лавку и не избивали должника, а предлагали продать бизнес Старому Дону. В большинстве случаев люди соглашались, и все мирно решалось в кратчайшие сроки.