Наталия Небылицкая - Рассказы, повести, сценарии и другое

– Что-то ты больно спешишь.

– Тошнит меня от этой Москвы, от всего. Спешу к дочке.

– Так я тебе и поверил, – произнёс Звягицев, когда Егор уже закрыл дверь.

32. Интерьер.

Квартира Рахили и Ксении. Семейство собирается на прогулку. Йоська поправляет ребятишкам круглые чёрные шляпы.

Рахиль открывает дверь, входит, нагруженная пакетами.

– И куда это вы тащите детей в таком виде? – спрашивает она.

– В каком? – недоумевает зять, говоря на иврите.

Все разговоры с зятем на иврите с синхронным переводом самой Рахили.

– Нет, вы только на него посмотрите! Ксюша, иди сюда быстро.

– Ну? – Ксюша появляется из кухни.

– Ты глянь на моего дурня! Он решил заморозить сыновей.

– А что такое? – недоумевает зять.

– Это же Москва! У нас, знаешь, холодно. Смотри, что я купила.

Рахиль достаёт из пакетов дублёнки и меховые шапки-ушанки, примеряет на детей, Ксения ей помогает. Стук в дверь. Ксюша идёт открывать:

– Кто у нас никогда не пользуется звонком?

– Я, я! – раздаётся из-за двери голос отца Иоанна.

Стоя на пороге, Ваня спрашивает:

– Готовы? Я не буду заходить.

– Пошли, пошли, – наперебой кричат дети.

Не дожидаясь лифта, весь «выводок» мчится вниз. За ним неспешно, солидно спускаются Йоська и отец Иоанн. Ксения и Рахиль выглядывают на улицу, чуть приоткрыв окно.

33. Натура.

Двор дома. Из подъезда появляются дети. Кудельки пейс развеваются на ветру. Увидев снег, дети в восторге застывают. На площадке, где установлены качели, три парня в кожанках, курят. Увидев, как из подъезда выходят Иоанн и Йоська, один из парней говорит:

– Вот тот.

– Поп? Один вас двоих уложил?

– Угу.

– Ну, мы ему сейчас справим службу!

Парни не спеша приближаются к Ване, но тот их не видит, отвернулся, чтобы помахать Рахили и Ксении, стоящим у окна. Три парня одновременно набрасываются на Ваню, сбивают с ног, ботинками на толстых подошвах они стараются попасть в голову.

Все мамаши с детьми и бабульки с колясками разбегаются. Ивана бьют с остервенением и молча. Зять Рахили на мгновение застывает, потом что-то шепчет детям, мальчишки скрываются в подъезде. Тощий, невысокий Йоська пытается вклиниться в драку, парни отбрасывают его словно соломинку, он падает, поднимается, вновь бросается в драку.

Эти нелепые наскоки несколько отвлекают парней, отцу Иоанну удаётся подняться. Ряса его вся в грязи, кое-где порвана, нагрудный крест валяется на земле. Из подъезда выскакивают Рахиль и Ксения. Всё, или почти всё, как в первой драке. В руках у Ксюши тот же ремень с тяжёлой медной бляхой, Рахиль похожа на обезумевшую ведьму. Один из хулиганов хватает Йоську за пейс и выдёргивает его, правая щека раввина залита кровью. Однако он словно и не чувствует ничего, падает, поднимается, вклинивается между парнями и Ваней.

34. Интерьер.

Квартира. Мара и дети. Мара тщетно пытается дозвониться по телефону.

– Сидеть, из квартиры не выходить ни под каким видом, – бросает она детям. (Закадровый перевод).

Дети молча кивают. Мара выбегает на улицу.

35. Натура.

Улица. Здесь диспозиция полностью изменилась. На земле лежат два парня, третьему Рахиль и Ксюша стягивают руки ремнём. Йоська всхлипывает. Но это не слёзы, а клокочущая, шумная ярость. Хулиган сквозь зубы произносит:

– Жид пархатый, убью! А ты, педик, продался жидам!

– Что он сказал? – не понимает раввин.

Рахиль переводит. Йоська наклоняется над парнем и плюёт ему прямо в лицо.

– Фашист, – хрипло бросает отец Иоанн.

– Милиция, милиция! – истошно вопит Мара. – Где милиция?!

– Не голоси, – довольно грубо обрывает её Рахиль.

И в этот момент появляется милиция.

36. Интерьер.

Отделение милиции. Усталый, с серым лицом и красными от недосыпа, воспалёнными глазами милиционер в штатском заполняет протокол. Хулиганы, отец Иоанн и раввин в наручниках.

Милиционер пишет, вполголоса повторяя:

– И оторвал пейс, – поднимает голову, сморит на Рахиль. – Это что за зверь такой?

– Кудри вместо бакенбард, – Рахиль смеётся заливисто, – как у Пушкина, только локонами.

– А кто из вас Пушкин?

В тесной комнате, где милиционер проводит дознание, раздаётся дружный смех: Ксения и Рахиль, отец Иоанн и Мара. Молчат только парни в чёрных куртках и Йоська. Первые трясутся от ненависти и униженности своего положения, последний просто ничего не понимает, так как ни слова не знает по-русски.

– Тьфу ты, чтоб вас! Совсем мне голову закрутили! Сейчас всех в обезьянник отправлю, сразу не до шуток станет!