Татьяна Труфанова - НЕ/ДРУГ

Ритмично и гортанно вскрикивала певица из динамиков. О! О! Уау-уау-уау! О! О! Всхлипы жаркого болота. Муар тропических шорохов. Шлепки и хлопки. Внизу, на первом этаже под галереей, в разлетающемся от зеркального шара снеге подрагивали и вились холеные особи, райские птицы, аквариумные красавцы. Тэйкит! Тэйкит! Лавми! Лавми!

– Смотри, как дикторша с первого канала отплясывает!

– Ну дает, старушка!.. Смотри, Аль, вон та модель в зеленом – это чья-то любовница, суперкруть, я не помню, Абрамовича или…

– Петровича?

– О-ох, это же Кристиан Лабутен!

– Кто? Вон та, в платье? Трансвестит, что ли?

– Дура, туфли Лабутен!

– Стасечка, ой, Стася!.. Смотри, там, у колонны. Это не Руманов?

– Не стони в ухо… Не вижу. Отвернулся.

– Черт! Я на платье пятно посадила.

– Ах, какашка!

– Сама ты!

– Да не дрейфь, Альсончик, отстираешь и вернешь. Я его все равно редко ношу.

– Я-асно! На тебе боже, что нам негоже.

– Смотри, смотри! Вон, по лестнице чешет, это же мегаписатель! Как его звать..?

– Тэйкит! Тэйкит! Лавми! Лавми!

Стася, со свистом дотянув через трубочку последние капли коктейля, захотела отправиться на танцпол. Свирская отказалась – не в настроении. И через секунду осталась одна.

Музыка стала быстрее, внизу невидимый монтажер нажал на перемотку. Уо, о, о, уо, о, о! – отрывисто прыгал сильный женский голос. Мимо Али процокала деловитая брюнетка, сверкнув аксельбантом – алым черепом из стразов – на плече. Хэндз-ап! Ап! Ап! Навстречу музыкальному продюсеру метнулся молодой человек в шоколадном цилиндре. Рядом махнула ресницами-опахалами с узором «павлиний глаз» какая-то искусница. Ровное гудение голосов с выбросами смеха неумолимо затапливало клуб, но снизу прорывалось бодрое «хэндз-ап! уо, о, о!», а мимо официант пронес душную волну жареной свинины. Алю повело, закружилась голова. Она поставила полупустой бокал с липкой маргаритой на цоколь колонны. Вдруг почувствовала себя здесь совсем чужой.

Толпа постоянно двигалась, мешалась, люди тасовались, как колода карт, и даже если не сходить с места, каждая секунда поворотом калейдоскопа приносила зрелище новых, удивительных персонажей в разнообразных сочетаниях. Отошли в сторону две пухлые матроны в черном, и Альбина увидела девчонку лет тринадцати (кто пустил ее сюда?), по-своему наряженную для праздника: красные колготки, мандариновый жакет с приколотым к лацкану Арлекином. Девочка стояла в углу одна, пристально рассматривая яркую публику через очки в толстой белой оправе. Чудачка, мандариновый вороненок. Аля усмехнулась, схваченная вмиг щемящим чувством родства. Девочка спокойно посмотрела влево, вправо, и решив, что никто на нее не обращает внимания, взяла со стола бокал с шампанским и сделала большой глоток.

Поводя плечами на ходу в ритме танцпола, вернулась разгоряченная Стася.

– Жу! Жу-жу-жу! Жукова – мой геро-о-ой! – пела Стася, тряся розовой головой.

– Вот так сразу?

– Аль, но круто же? Здесь реально круто. Не то что скинула бы тебе билеты на вечер журнала «Лиза» в Бирюлево. Нет, у тебя начальница реально классная, – убежденно сказала Мартынова. – От сердца подарок оторвала!

– Нет, она сказала, что сама сюда не хочет. Вот жизнь! Надоели икра и шампанское. Она сказала: лучше я с Холманским дома вечер проведу.

– Мммм… – издала мурлыканье Стася. – С тем самым Холманским… А-ах, сладкий!

– То есть ты бы не прочь? Игорька за борт, да?

– Не, ты что? Я абстрактно! – возмутилась Мартынова. – Он абстрактно сладкий. Торс, бицепсы, глазки – могу я восхититься?

– Право имеешь, я считаю!

– Ну вот. У Жуковой вкус что надо… Уй! – Стася вдруг визгнула, схватив Алю за руку. – Смотри, это правда Руманов!

Свирская развернулась в ту сторону, куда глазела подруга. И правда, здесь, буквально в шести метрах от нее, стоял Роман Руманов.

Конечно, он был не один. Конечно, болтал с кем-то. Но фигуры вокруг него словно выходили из фокуса, резкость была наведена на него одного.

– Давай автограф возьмем! – азартно предложила Стася.

– Оо-о! Прекрасно! Еще две дуры-фанатки пожаловали! Вот что он подумает.

– Да какая разница?!.. Ладно. Тоже мне, принцесса на горошине. А давай просто подойдем и познакомимся, а? – снова загорелась Стася. – Скажем, что мы актрисы, что мы из ВГИКа…

– Угу, я уже во МХАТе играю, ты на Бродвее…

И хотелось Але подойти, и под ложечкой дрожало. А может быть, за Стаськиным плечом – не так страшно?.. И вдруг – Алин кумир повернулся и взглянул прямо на нее!