Аким Астров - Два поцелуя Иуды. Книга первая. Сотри печаль с лица твоего

Когда они забрались в машину, Зарайская пристально посмотрела на мужа.

– Ну?

– Ты так на меня смотришь, будто ожидаешь признания в ужасном грехе.

– Сейчас узнаем, насколько ужасном.

Сорокин погладил жену по руке.

– Я должен уехать на пару дней.

– Когда?

– Сегодня.

– Я так и знала! – возмущенно воскликнула Зарайская. – Ты опять нашел повод, чтобы избежать визита к моей матери. Я ее вчера клятвенно заверила, что мы будем вдвоем.

– Обязан сопроводить губернатора в столицу. Два часа назад меня просто поставили перед фактом, а потом курьер доставил билет. Что я мог сделать?

Упоминание о губернаторе подействовало на Зарайскую, как лошадиная доза успокоительного. Они оба испытывали к нему не самые нежные чувства, поэтому Сорокин не мог добровольно отправиться в эту поездку даже ради возможности в очередной раз увильнуть от встречи с тещей.

– Мама мне не поверит, – сказала Зарайская, глядя перед собой. – Никаких шансов!

Когда-то мать Зарайской сильно обидела будущего зятя. Несмотря на то, что все эти годы она искала примирения, Сорокин практически с ней не общался, ограничиваясь только сухими приветствиями. Зарайская, любившая их обоих, безумно устала от этой ситуации, и однажды у нее случилась настоящая истерика, результатом которой стало обещание мужа пойти к теще на день рождения. И это долгожданное событие семейного примирения должно было состояться завтра.

– Сорокин, ты меня любишь? – прервала молчание Зарайская.

– Так, судя по всему, приближается шантаж, – сказал он, улыбаясь.

– Ничего себе! Жена спрашивает мужа о его истинных к ней чувствах, а он говорит о каком-то банальном шантаже, – шутливо возмутилась Зарайская. – Я жду прямого ответа на прямой вопрос. Вдруг ты меня столько лет обманывал?

– Конечно, обманывал, – произнес Сорокин как бы между прочим, а потом тихо добавил: – Но никогда в этом не признаюсь.

Зарайская шлепнула мужа по коленке.

– Врешь, Сорокин! Я знаю, что ты меня безумно любишь!

Он взял ее руку и поцеловал.

– Если уж ты всё знаешь, то излагай. Я на всё согласен.

– Правда, на всё?

– Ну, почти на всё, – улыбнулся он.

– У меня есть очень умное предложение: мы сейчас покупаем букет цветов и идем к маме, а потом я торжественно провожу тебя на вокзал.

Какое-то время Сорокин молчал, а его жена терпеливо ждала ответа.

– Поехали, – наконец сказал он, поворачивая ключ зажигания.

– Поехали куда?

– За букетом. Только сначала нужно заехать домой и собрать вещи, чтобы сразу оттуда на вокзал.

– Ты золото, Сорокин! – радостно произнесла Зарайская. Она потянулась к мужу и звонко чмокнула в щеку.

Рассекая лужи, «Фольксваген» поехал к воротам. Зарайская улыбалась – этот плохо начавшийся день имел шанс на очень удачное завершение. Она достала мобильный телефон и набрала номер матери.

***

Денис Викторович Лобанов собирался домой. Приняв душ, он достал расческу, провел пару раз по волосам, а потом придирчиво ее осмотрел.

– Ни хрена не помогает! – воскликнул врач в сердцах, увидев в ней несколько волосков.

Около года назад Лобанов заметил, что начал активно лысеть. Он испробовал на себе все известные средства и даже обращался к экстрасенсу, но растительность упорно отказывалась держаться на его голове. От роскошной еще год назад шевелюры осталось жалкое подобие.

Лобанов раздраженно забросил ненавистную расческу на верхнюю полку шкафчика и начал неторопливо одеваться, придирчиво рассматривая себя в зеркале. От этого занятия его отвлек мобильный телефон, сыгравший мелодию, установленную для единственного абонента.

– Наконец-то! Чего так долго не перезванивал? – спросил врач.

– Извини, Денис, – раздался в трубке мужской голос. – Раньше никак не мог. Ты говорить можешь?

– Могу, – ответил врач, на всякий случай, оглянувшись.

– Какие новости? Что-то срочное?

– Есть одна проблема. Сегодня у нас… – Лобанов прервался на полуслове, услышав голоса за дверью. – Давай я тебе перезвоню минут через десять.

– Что там у тебя?

– Я не хочу тут говорить. Скоро перезвоню.

Лобанов убрал телефон в карман, подошел к окну и посмотрел на улицу. Дождь и не думал успокаиваться. Как назло, машину пришлось оставить далеко от корпуса, и теперь придется бежать до нее по лужам. Он с тоской посмотрел на новые туфли, явно не предназначенные для такой погоды, и тяжело вздохнул.

Через несколько минут Лобанов, чертыхаясь, нырнул в «Ниву-Шевроле», прятавшуюся под старыми тополями – как он ни старался, а все-таки влетел в пару луж. Врач включил свет и снял туфли – носки были абсолютно мокрые.