Аким Астров - Два поцелуя Иуды. Книга первая. Сотри печаль с лица твоего

– Пей успокаивающее. Исходя из того, что ты рассказал, она вообще смотрит в другую сторону. К тому же, ничего доказать нельзя. Ты это сам прекрасно знаешь.

– Дай-то бог! Но с Колесниковой нам сейчас торопиться ни в коем случае нельзя.

– А никто с ней торопиться и не собирается. У нас есть кое-что значительно интереснее.

Локшин отошел к рабочему столу и вернулся, держа в руках папку. Он достал оттуда листок и положил перед Лобановым.

– Я тебе сейчас настроение окончательно подниму. Ознакомься вот с этим.

Лобанов вопросительно посмотрел на нотариуса.

– Внимательно прочитай, – сказал тот, загадочно улыбаясь.

Когда Лобанов закончил читать и положил листок на стол, Локшин спросил:

– Ну, и как тебе нравится этот старичок?

Этот старичок Лобанову совсем не нравился! И чем больше он о нем думал, тем больше беспокоился. Находясь с ним рядом, он совершенно необъяснимо начинал ощущать нарастающую тревогу. Перед уходом с работы он провел в палате Барятинского всего пару минут, но глаза этого старика до сих пор маячили перед ним. И то, что он в них видел его страшно пугало. Но Локшину он этого сказать не мог. Тот всё равно не поймет, а только посмеется.

– Он мало сейчас похож на эту фотографию.

– Это всё, что ты можешь сказать? Да наплевать, на кого он сейчас похож!

– Ну и зачем он нам сдался? Мы же договорились, что работаем только с одинокими и неприметными. Как я понимаю, этот Барятинский не просто известный, а даже знаменитый старик.

– Знаменитый, – быстро согласился Локшин, – но только в определенных кругах.

– Ну и что ты так возбудился? Нам здесь точно ничего не светит. Это же совершенно другой профиль.

– А ты вот это почитай, – возразил Локшин.

Он демонстративно торжественно положил перед Лобановым еще несколько листков. На первом был отпечатан длинный книжный перечень, который Лобанов пробежал глазами без большого интереса.

– Мне этот список ничего не говорит.

– До вчерашнего дня он на меня тоже никакого бы впечатления не произвел. Как ты думаешь, сколько может стоить один вот этот раритет? – Локшин указал на одну из строчек в списке.

– Хватит выеживаться, академик хренов! Раритет! – передразнил Лобанов Локшина. – Не тяни кота за хвост.

– Больше ста тысяч. И совсем даже не рублей! – торжествующе произнес нотариус.

Лобанов посмотрел на него недоверчивым взглядом.

– Яша, не гони! Сто тысяч баксов за одну книгу?

– Ты напрасно так скептически улыбаешься.

На Лобанова эта цифра произвела впечатление, но всё, что касалось Барятинского, его никак не вдохновляло.

– По-моему тебя кто-то сильно надувает, Яша. Где ты это взял?

– В надежном месте. Тебе-то, зачем знать?

Вот с этим Лобанов был полностью согласен. Он и сам не хотел знать лишнего. Он всегда избегал лишней информации, особенно той, которая его впрямую не касалась. В деловом партнерстве с Локшиным он добросовестно нес свой чемодан, а всё остальное его не интересовало.

– И сколько всё это может стоить? – спросил Лобанов больше для проформы.

– Не меньше пары лимонов!

Локшин смотрел на приятеля, ожидая его реакции, но тот не выказал никакого энтузиазма.

– Яша, этот Барятинский лежит у меня в обычной палате. И на миллионера никак не тянет.

– Информация абсолютно точная, – начал кипятиться Локшин. – Этот перечень мне передали люди, которым я доверяю.

Локшин лгал. Переданное ему досье включало в себя много полезной информации, но перечня книг там не было. Этот список он скопировал с завещания Барятинского, о чем Лобанову знать было совсем необязательно. Локшин вообще не собирался ему рассказывать о сегодняшнем визитере и обо всем, что с ним связано.

– Ну, даже если это правда, нам-то с этого что? – спросил Лобанов. – Ты что, собираешься книги воровать? Да и кому ты их продашь? Ты хотя бы знаешь, где они хранятся?

– Пока не знаю, – честно ответил нотариус. В завещании не было даже намека на место хранения. – Да меня вообще не волнуют эти книги! Ты что, читать не умеешь? Здесь ясно написано. – Локшин взял лист и прочел: «Полный список библиотеки Барятинского неизвестен. Кроме того, неизвестны состав и нахождение принадлежащей ему коллекции часов, картин и других предметов, стоимость которых, определить невозможно. Но можно предположить, что ценность всего собрания очень велика».

То ли услышанное повлияло на Лобанова, то ли выпитая водка, но странный и пугающий взгляд Барятинского становился не таким уж и страшным. Врач задумался, и Локшин ему в этом не мешал. Только увидев, что тот повернулся к нему, он выложил еще один аргумент.