Александр Ярушкин - Стрингер. Русские forever. Остросюжетная проза

– Возможно, – согласился Куприянов. – С каким адвокатом вы советовались?

– Это адвокат Томаса… Он помогает мне с деньгами.

– Каким образом? – не удержался от вопроса Куприянов.

Девушка окинула его взглядом.

– Это не относится к тем вопросам, которыми будете заниматься вы.

– Что вы хотите от меня? – подавив легкое чувство обиды, спросил Куприянов.

– Помощи, – снова вскинула на него глаза Полина.

– То есть, если я вас правильно понял, моя задача состоит в том, что я должен буду говорить с похитителями по телефону и передать вам содержание разговора, так? – всё-таки решил уточнить Куприянов. – И еще…

– И еще передать им деньги там, где они укажут… – устало перебила его Полина. – Я буду вместе с вами…

Такой расклад Куприянову очень не нравился, но он уже понимал, что не откажется помочь Полине. Сейчас в нем говорил не профессионал, а просто мужчина, которого просит о помощи попавшая в беду девушка.

– А почему именно я? – кляня себя за малодушие, сделал Куприянов последнюю попытку увильнуть. – В городе немало других агентств…

Полина подняла на него взгляд, ответила с простодушной улыбкой:

– Потому что вы русский… – после небольшой паузы добавила: – Когда я вас увидела, сразу поняла, что вы мне поможете…

– Когда они обещали позвонить? – резче, чем необходимо, спросил Куприянов, мысленно ругая себя за то, что ввязывается в это дело и не может отказать женщине со смазливой физиономией.

Полина сдержанно вздохнула, видимо, всё-таки у неё до последней минуты не было полной уверенности, что частный детектив согласится на её предложение.

– Завтра в двенадцать часов… – посерьезнела Полина. – Они должны назначить день и время передачи денег.

– Хорошо, – задумчиво проговорил Куприянов, написав на листочке цифру «12». – Как мы с вами встретимся? Похитители будут звонить на ваш домашний телефон?

– Да… Если вы выедете часов в десять, то как раз успеете. У меня на дорогу обычно уходит часа полтора…

– Хорошо, – согласился Куприянов. – Так и сделаем. К двенадцати я буду у вас.

– Совсем забыла, – слабо улыбнулась Полина, раскрывая свою сумочку. – Раз уж вы взялись за дело, то нужен какой-то аванс, да? Пятьсот долларов наличными хватит?

– Вполне, – обреченно отозвался Куприянов, хотя за такую цену он согласился бы разве что снять кошку с дерева.

Оказавшись в Америке, Куприянов поочередно работал и грузчиком, и городским лесорубом, и даже сторожем приехавшего на гастроли цирка, пока по совету одного из знакомых, имевшего опыт эмигрантской жизни, не сдал экзамен на право вождения такси и не устроился водить ярко-желтый кэб. Это было серьёзной удачей, поскольку количество таксистских медальонов ограничено, да и экзамен на знание улиц и переулков большого, разбросанного по холмам города, сдать мог далеко не каждый.

Бывший опер экзамен выдержал и стал водить большую желтую машину, проводя больше времени в аэропорту или возле гостиниц в ожидании пассажиров, чем в езде по городу. Зарабатывал он вполне прилично, и что важно, большую часть заработка составляли полученные в виде чаевых наличные деньги, которые можно было не указывать в декларациях о доходах и, соответственно, не платить с них налоги.

Среди таксистов Сан-Франциско, русских – много. Общаясь с соотечественниками и коллегами по баранке в местах вынужденного времяпровождения, Куприянов с изумлением обнаружил, что большинству из них в прежней жизни работа таксистом не виделась даже в кошмарном сне. Публика подобралась, в основном, интеллигентная: физики, математики, журналисты, историки и прочие гуманитарии всех мастей. Поэтому ожидание пассажиров всегда скрашивалось умными беседами.

Однако, через несколько месяцев Куприянов понял, что работа может его засосать с головой, а погоня за выгодными пассажирами стать самоцелью. Как у латыша Яниса, отработавшего в такси больше двадцати лет, не имеющего ни семьи, ни дома, ночующего если не в собственной машине, то в комнате дешевого мотеля, но зато щедро пожертвовавшего своей исторической родине миллион долларов, когда она освободилась от коммунистического ига. О нем даже в газетах писали. Жест, конечно, широкий, но здорово смахивающий на приступ слабоумия.

Подобная судьба Олега Куприянова не прельщала и он, сориентировавшись, принял решение открыть собственное дело – «боди шоп». Когда Олег позвонил в Киев и сообщил об этом своему отцу, тот сильно удивился, долго и безмолвно сопел в трубку, наконец, поинтересовался настороженно: