Пётр Кожевников - Год Людоеда. Время стрелять

— Майне кнабен, вы будете подстраховывать господина Брюкина, — энергично хлопнул воспаленными веками Нашатырь. — Если он промажет — дело за вами! Если не завалит наповал — добьете! Задание ясно?

— А как с оплатой? — Таранов потянулся к сигаретам, рассыпанным на столе в салоне микроавтобуса. — Можно угоститься?

— Не боишься отравиться? — обнажил желтые зубы Загубин и вдруг закричал, выбросив в пространство крупные капли слюны: — Вам хоть раз не заплатили?

— Да как бы по-разному бывало, — шмыгнул носом Валежников и тоже потянулся к сигаретам. — Ничего не будет, если я еще одну украду?

— Ну как, как я его убью?! — причитал Илья. — Это же нереально! Мне не справиться с таким профессионалом!

— Пух — и все! — Нестор устремил в пространство свой короткий синеватый, как ножка подосиновика, палец. — А если ты не справишься, помогут ребята. Но это в крайнем случае! Вся надежда на тебя! Ты у нас, мазер твою, первая скрипка!

— Я еще никогда никого не убивал! — голос уполномоченного на убийство дрожал. — Боюсь, что я не смогу этого сделать!

— Все приходится делать ин зе фёрст тайм! Главное, целься в него прилежнее! — Нашатырь состроил комическую гримасу. — Тебе ломик одолжить? На случай добивания? А то я, дело прошлое, наслышан о его живучести!

— Послушайте, а если меня поймают? — Брюкин беспокойно колол глазами Нестора. — Меня же будут бить и пытать, и я всех выдам!

— Не робей, Титанович, Тимур тебя отмажет! — Нашатырь с силой хлопнул подчиненного ладонью по ягодицам. — Стрелять-то не разучился?

— А если меня самого поразят? — кажется, не обратил внимания на шлепок Илья. — Я это как бы…

— Тогда мы тебе у нас в офисе мемориальную доску откроем! — Загубин трагически сомкнул веки и, заметив, что Брюкин все еще продолжает держаться за раздвижную дверь, крикнул: — Руку убери, а то пальцы отрублю! Оревуар!

Нестор не подозревал, что его тоже прослушивают и все, что происходит в микроавтобусе, транслируется по наушнику, которым оснащен Скунс…

Мужчина в кожаном пальто и ушанке сбросил маску и, односложно ответив на вопросы спецназовцев, сосредоточившихся на площадке третьего этажа, начал быстро спускаться по черной лестнице. Когда он находился между вторым и первым этажами, то в оконной раме вдруг зазвенели стекла и по всей площадке расплескались осколки.

Мужчина достиг первого этажа, на какое-то время замер в дверях служебного входа, словно не решался шагнуть дальше, извлек руки из карманов, в одной из которых стал заметен темный предмет, одолел еще несколько шагов, уклоняясь куда-то влево, и рухнул лицом вниз.

Находившиеся здесь спецназовцы встрепенулись и подбежали к упавшему, из микроавтобуса выскочил Борона, а со стороны двора, выходившего на Средний проспект, спешили Плещеев, Весовой и Следов.

— Как же он так, а? — воскликнул Федор, но был остановлен автоматным дулом спецназовца. — Да ты чего, солдат?!

— Назад! — крикнул спецназовец. — Руки!

— Да это же наш врач, это же Данилыч! — успокоил бойца его краснолицый командир. — Подождите, а это тогда кто такой? Вы же, кажись, туда уходили? Ну-ну, и в этом плаще, и в этой шапке!

Тем временем Борона перевернул лежащего мужчину и недоуменно уставился на его расслабленное смертью лицо.

— Что за чехарда?! — Федор непонимающе оглядел стоящих. — А правда, кто он?

— Перед нами — Руслан Драев по кличке Левша, — констатировал Плещеев, склонившись над телом. — А вот кто его подстрелил, это уже весьма интересно. Скорее всего, это сделали, когда он спускался по лестнице. Я полагаю…

Из дверей служебного входа выбежали два спецназовца с автоматами на изготовке. Они быстро оценили обстановку, расслабились и склонились над остывающим телом.

— Так это в него стреляли! — догадался один из спецназовцев. — А мы думали, кто это там все стекла побил? Потом глянули: кровь…

— Стрелок и Чистый нейтрализованы, можно заходить в театр, — сообщил Сергею Петровичу по мобильнику знакомый голос. — Сейчас будут выходить заложники.

— Они правда заминировали людей? — поинтересовался Плещеев.

— Нет, это блеф! — успокоил его Скунс.

— А у вас не будет проблем? — спросил Плещеев, думая о судьбе его, в общем-то, уже давнего знакомца. — Как вы покинете театр?

— Это не так важно, — ответил странный киллер. — У каждого своя работа. И своя судьба.

— Станислав, не сочти за труд, шепни командиру, что путь свободен! — Плещеев спрятал «трубу», еще раз посмотрел на истекающее кровью тело и повернулся к Бороне: — Данилыч, у тебя в машине найдется, чем его прикрыть?