Игорь Костюченко - Враг генерала Демидова. Роман

Вильке побагровел, стиснул кулак. Долго молчал, играя желваками на скулах, вышагивал по кабинету Грота. Наконец сказал, медленно, тщательно разделяя каждое слово.

– Итак, Майер. Вам повезло. Во-первых, в том, что у меня пока нет прямых доказательств вашей причастности к покушению на фюрера. Только косвенные. Во-вторых, в том, что сам Скорцени слишком высокого мнения о вашей персоне. И в-третьих, что адмирал Канарис уже пребывает в лучшем мире и ничего нового не может добавить по делу о своем предательстве. Но ваш последний шанс… И единственный… Запомните одно…

– Что же? – невозмутимо и холодно спросил Майер.

– Вы должны доказать вашу лояльность. Рейху и фюреру. В полной мере.

– Каким образом?

– Вы или ваши люди выполните наше… мое задание…

– Точнее, Вильке.

– Ликвидировать генерала Демидова. И как можно скорее – в ваших интересах. Русский генерал стал слишком опасен. Его танки приближаются к границам Восточной Пруссии, к ставке фюрера.

– Я знаю.

– Тем лучше. Вы, Майер, должны использовать в этой акции своих лучших агентов. И даже того, кем особенно дорожите…

– О ком это вы, Вильке? Не понимаю.

– О Максе. Ведь это его вы так старательно выгораживали после Тегеранской катастрофы.

Майер презрительно скривил тонкие губы, иронично глянул в лицо Вильке.

– Мне надо обдумать ваше предложение.

– Как долго?

– Дня три.

– Три минуты.

– Вы блефуете, Вильке.

– Идите к черту, Майер! Вы будете работать на меня? Или нет?

– Если вы позволите мне отойти от дел и уехать из Европы. Конечно, после завершения всей работы.

– Сделаете дело – а там посмотрим. Короче, соглашайтесь, Майер. Мне противно уламывать вас, как уличную девку. Может быть, мне действительно удастся сделать для вас кое-что…

Майер выдержал паузу, неспешно подошел к письменному столу, небрежно заметив на ходу.

– Вам следовало бы почаще навещать психотерапевта, дружище. Вот вам совет. Пройдите курс аутотренинга. Это укрепит ваши нервы.

Вильке стиснул челюсти, напрягся, как игроман-фанатик, следящий за вращением шального шарика на рулетке. Майер не обращал на него никакого внимания. Внешне совершенно бесстрастный, он раскрыл маленькую записную книжку, взял перо и черкнул несколько строк на ее тонких, рисовой бумаги страницах. Вырвав листок, он протянул его Вильке.

– Передайте это Максу, Вильке. Мы поладим.

Вильке с ужасом отдернул руку от тонкого крошечного листка, будто Майер протягивал ему гремучую змею – кадык дернулся на его жилистой шее.

– Нет, Майер. Вы сами передадите Максу все, что сочтете нужным. Там, где вы его прячете.

– Хорошо. Тогда прикажите подавать автомобиль. Едем. Немедленно.

– Куда?

– Гассенштрассе, 46. В Берлин.

Рация отдела приема шифрограмм Главного управления контрразведки НКВД СССР принимала Лондон. Голос далекого британского диктора, монотонный и сдержанный, сообщал о стремительном продвижении союзных войск к Парижу.

– В героической столице Франции поднято восстание. Отряды Французского Сопротивления перешли в решительное наступление и заняли вокзал Сен-Лазар, – не менее монотонно переводила дикторский текст старший радист Полина Усатова.

Майор Зыбайло внимательно слушал и курил, не переставая. Он выкурил уже целую пачку «Беломора» – пепельница была переполнена окурками, но зуб ныл и ныл.

– Вы бы лучше в санчасть сходили, товарищ майор, – оборвала свой перевод старший радист. – Что ж так мучится? Глядеть тошно…

– А ты не гляди… – майор выпустил к потолку круглое колечко, потер кулаком челюсть, вздохнул и приказал, – Так, понятно с Лондоном. Давай на Берлин… Интересно, что эти гады геббельсовские сморозят… на злобу дня…

– Есть Берлин, – хмуро сказала Усатова и защелкала тумблерами. Английскую речь в эфире сменил французский говор. Затем лихо заиграл джазист Байдербек, которого тут же заглушил могучий бас русского певца. Центральное радио транслировало на весь Советский Союз оперу «Князь Игорь».

– Постой, Поля, постой… Да это ж никак сам Яхонтов! – вскричал Зыбайло и тут же забыл про свой больной зуб. Оперу майор уважал. До войны он аккуратно посещал Большой театр. И портрет Яхонтова с автографом, полученном им у певца не без приключений, хранил в служебном сейфе рядом с именным пистолетом ТТ, которым командование наградило его за операцию под Ровно в мае сорок второго.