Игорь Костюченко - Враг генерала Демидова. Роман

– Музыканты? – спросил Сабатеев, не понимая, что, возможно, задает глупый вопрос. Ему почему-то не хотелось отпускать этих офицеров с тромбоном.

Рябой бесстрастно кивнул.

– Так точно. Музыканты. Нам приказали срочно доставить тромбон.

– Понятно, – рассеянно процедил Сабатеев, соображая, стоит ли ему приказать музыкантам немедленно предъявить документы. Что-то беспокоило его в них, но что именно – неясно…

Ему некогда было заниматься этими троими – командующий приказал найти Джан. Сабатеев должен был поскорее выполнить приказ командарма.

– Она на втором ярусе, в седьмую ложу прошла… – крикнула Сабатееву светловолосая официантка, мелькнув в коридоре с подносом, полным грязной посуды.

– Еще есть вопросы? – спросил рябой.

– Нет.

Сабатеев шагнул в сторону, освобождая музыкантам путь.

Офицеры прошли мимо Сабатеева, мрачно смотря перед собой, скрылись в полумраке.

Сабатеев проводил их взглядом, отправился на галерею.

Яхонтов превосходил самого себя. Он ревел, как океанский шторм, сокрушающий прибрежные скалы. Под куполом театрального зала от могучего яхонтовского рыка раскачивалась и позванивала тысячами блистающих стразов стопудовая люстра, некогда изготовленная в Париже по заказу дирекции Российских императорских театров.

– О, дайте, дайте мне свободу! Я свой позор сумею искупить… Я Русь от недруга спасу! – гремел Яхонтов, обнажив мохнатую грудь и раскинув в стороны руки.

Конин скользнул взглядом по изумленным лицам слушателей, и вышел из зала.

Тромбонист и сопровождавшие его музыканты поднялись на галерею, из которой начинались входы в ложи второго яруса главного зала оперного театра.

Они не прошли и двух десятков шагов, как были остановлены нарядом автоматчиков. На требование предъявить документы – музыканты пустили в ход ножи.

Диверсантам не потребовалось много времени, чтобы уничтожить весь наряд.

На шум из ложи выскочил лейтенант Шилов.

– Что такое? Кто их? – Шилов не сразу догадался, что происходит. Он видел тела мертвых автоматчиков и склонившихся над ними людей в форме советских офицеров. Он не сообразил, что эти трое и есть убийцы.

Музыканты медленно и молча двинулись на лейтенанта.

Блеснули ножи.

Шилов понял, что попал в переплет.

– Так вы гады, голубчики? – пробормотал Шилов и рванул из кобуры пистолет. Но один из нападавших сделал выпад и выбил у него из руки оружие. Второй ударил лейтенанта финкой в бок. Шилов упал, ударился головой о стену. Падая, сбил фонарь. Стало темно.

В полной темноте Шилов отполз за дверь. Затих.

Он слышал, как напавшие на него диверсанты искали его с полминуты, но не могли найти. А потом быстро побежали по коридору.

Шилов пощупал бок – саднило. Бок быстро стал набухать чем-то мокрым, хлюпким. Лейтенант попытался встать. Но в голове вспыхнул желтый блиц, и Шилов понял, что летит в бездонную яму, из глубины которой к нему, как вагонетки, одна за другой мчались грохочущие лохматые звезды.

Конин шел по галерее второго яруса. Было гулко и пустынно. Он осмотрелся, заглянул на лестницу пожарного выхода. Поста охранения там не обнаружил.

– Тоже мне, спецы. Нигде. Никого, – прошептал Конин.

Он решил повернуть назад, когда, подсветив фонариком пол, заметил, как луч выхватил из мрака пятно. В двух шагах от первого он обнаружил второе пятно. У самого входа в ложу – третье.

Конин откинул портьеру, вошел в ложу.

Свет карманного фонаря заскользил по телам мертвых автоматчиков.

Конин попытался нащупать пульс у каждого – никаких признаков жизни.

– Музыканты! – раздался откуда-то со стороны слабый голос.

Конин шагнул на голос, направив туда же свет фонаря.

У стены сидел, держась за бок лейтенант Шилов. Половина его щегольской гимнастерки была залита кровью, которая сочилась сквозь пальцы.

– Помоги встать! – прошептал лейтенант. – Уйдут, гады!

Конин сорвал обертку индивидуального пакета.

– Не уйдут. Догоним. А тебя, лейтенант, для начала тебя перевязать надо. Кровью изойдешь.

«Музыканты» подошли к двери, на которой была прибита табличка с цифрой семь. Роли каждого из них были распределены заранее. Рябой прошел через всю ложу. Отодвинул портьеру и внимательно посмотрел на сцену, в зал. Кивнул своему сообщнику, замершему у входа с футляром для тромбона в руках.

«Тромбонист» подошел к столу, положил на него футляр. Щелкнули замки. В слабом свете блеснул вороненый ствол снайперской винтовки. Умелые руки зарядили оружие. Установили его на специальное приспособление вроде треноги.