Александр Масалов - Левый берег Дона

- Кого, блин, черти принесли? - пробормотал Стасик. - Ох, я щас кого-то пошлю... на хутор бабочек ловить.

На пороге стоял участковый, сжимая под мышкой потертую кожаную папку.

- Капитан Малиновский, - сказал он. - Вы живете в квартире 29?

- Как видите, - буркнул Стасик.

- Предъявите, пожалуйста, ваш паспорт.

- С какой стати?

- Ограбили ваших соседей. Я произвожу поквартирный обход.

- Ладно. Одну минуту.

Стасик вынес паспорт. Участковый полистал его и спросил, крутя ксиву в пальцах:

- Кто еще живет в этой квартире?

- Отец. Но в это время года он в саду.

- Где вы были сегодня между одиннадцатью часами утра и часом дня?

- Сперва в пресс-службе ГУВД. Потом - в редакции. Меня видело множество людей. А в чем вы меня подозреваете?

- Ничего подозрительного вы не видели и не слышали?

- Нет. А кого, собственно, ограбили?

- Ваших верховых соседей.

"А-а, - подумал Стасик. - Допрыгалась Анастасия блядь Петровна... Так ей, суке, и надо!..".

- Это Белявских, что ли? - спросил Стасик небрежно. На самом деле фамилия старой грымзы была Графова.

- Я не запомнил еще, какая у них фамилия... - сказал участковый. - Подозрительные люди в подъезде сегодня или вчера не крутились?

- Расспросите лучше старушек. Им делать не хер, целыми днями у подъезда торчат... Я на работе днюю и ночую.

Тут участковый заметил, что глаза у Стасика смотрят разные стороны.

- Именины отмечали?

- Фуршет был.

- Дело, конечно, хорошее...

- А что, это запрещено? Или жалобы от соседей поступила?

- На громкую музыку поступали. От соседей. По поводу гулянок - ничего.

- Разумеется. У меня с одиннадцати вечера до семи утра гробовая тишина... Можно паспорт?

Участковый глянул на ксиву и с видимым сожалением вернул.

- У вас еще вопросы есть?

- Нет, собственно... Вы никого не видели и не слышали... Я правильно понял?

- Да, - процедил Стасик. Всё происходящее начинало его доставать. "Если он сейчас не уйдет, - пронеслось в голове, - моя биография пополнится пьяным дебошем и сбрасыванием этого праздношатающегося мудака с лестницы...".

- А, простите, в какой газете вы работаете?

- Областной. Сижу на криминальной тематике.

- Так мы, значит, в некотором роде коллеги?

- Нет, - почти с ненавистью сказал Полонский. - Я трупами занимаюсь, расчленёнками, оргпреступностью... Участковые, которые мешают законопослушным горожанам отдыхать, меня не интересуют!

- Да, да, конечно... - заторопился участковый. - Счастливого вам отдыха, Станислав Алексеевич. Буду вас читать.

Закрыв дверь, Стасик буркнул:

- Законченный урод!

И уже на кухне, допивая чай, он вдруг сообразил, что так и не понял, зачем его осчастливил своим присутствием участковый. И был ли это вообще участковый.

"Неужели я снова в разработке?" - подумал он.

Стасик проснулся оттого, что в прихожей затрещал телефон. Он вскочил с дивана, еще не понимая, что происходит. Потом, сориентировавшись в пространстве, рванул к письменному столу, больно ударившись бедром об угол.

- Пригласите, пожалуйста, Зинаиду Аркадьевну, - попросил мужской голос.

- А кто её спрашивает? - буркнул Стасик.

- Сослуживец.

- Не знаю такого. Пошел на хер!

И Стасик бросил трубку. Включив свет, он глянул на часы. Начало восьмого. Вот же, блин, какому-то ишаку не спится!..

Тут телефон зазвонил снова.

- И незачем хамить! - произнес тот же голос.

Снова номером ошибся, да?

- Я тебе, сука, еще раз сюда позвоню! - гаркнул Стасик и опять бросил трубку.

Сна теперь не было ни в одном глазу. Только голова была тяжелая, во рту - сухо, а настроение - самое мизантропическое. Стасик с удовольствием бы разорвал звонившего на куски.

В очередной раз подумав, что неплохо бы обзавестись определителем номера, он прошел на кухню, поставил чайник на огонь и сунул сигарету в зубы.

Две таблетки цитромона он запил чаем, выкурил еще одну сигарету и потащился в спальню. Голова болела не переставая. Стасик ощутил, что на висках разбухли вены.

"Инсульта мне еще не хватало, - подумал он вяло. - В моем-то цветущем возрасте...".

До девяти часов утра он валялся с томом Стругацких на диване. Потом глаза стали слипаться. Даже книга любимых авторов, читанная перечитанная, выученная почти наизусть, не доставляла обычного удовольствия.

Бросив сборник на письменный стол, Полонский стал собираться на работу. Тщательно побрился. Съел непременные два яйца. Заглянул в туалет, где справил малую нужду, - это просился на волю выпитый чай. Оделся, повесил на плечо сумку и покинул квартиру.