Татьяна Брукс: Гололёд

– Алё, с вами говорит Шмидт Нинель Георгиевна. У нас в доме, по ул. Шевченко, 20, произошло убийство, – с достоинством отрапортовала она, – нет, не знаю, кто убил. На то вы и милиция, чтобы разобраться… Откуда знаю, что убийство? Ну, не могла же моя внучка проломить сама себе голову, да так, чтобы умереть. Да вы, молодой человек, лучше приезжайте, или пришлите кого, и сами все увидите.

И она мягко опустила трубку на рычаг.

Милиция ждать себя не заставила и обнаружила семейство, стоящими хороводом вокруг трупа. Кровь из виска больше не пульсировала и уже не только пожилой даме в инвалидном кресле было понятно, что скорая помощь тут более не нужна.

– Это сделал её жених, Антон Гаевский, – сразу же выпалила Алла Владимировна, как только бригада из четырех милиционеров вошли в дом, – я его видела здесь. Я застала его на месте преступления. Ой, девочка моя-а-а-а…

– Тише, тише. Все присядьте на диван, вон туда, – приказал седеющий, невысокого роста в не слишком опрятном костюме мужчина. Из костюма выпирал довольно внушительный животик, выдающий в нем любителя пива. Симпатии в собравшейся публике этот человек не вызывал.

– Капитан милиции Борейко Александр Иванович, – представился он, – пока наша команда разберется здесь с отпечатками и телом, давайте мы с вами побеседуем, где-нибудь в укромном уголке.

Голос его совершенно не вязался с внешним видом, был глубоким, тихим и даже ласковым, – есть у вас укромный уголок? Можно на кухне, – не дожидаясь ответа тут же предположил пузатый Борейко.

Семейство, как загипнотизированное сидело на диване и не шевелилось.

Присутствие мертвого тела в холле их дома завораживало, лишало воли. А может, потому, что был второй час ночи и всем уже давно хотелось лечь в постель, никто не шелохнулся.

– Я, я его видела, он тут стоял, – опять заистерила Алла Владимировна.

– Вот, с вас и начнем.

Пару часов допросов и Борейко показалось, что он знает семейку Шмидт, как облупленных. Он, конечно, знал о существовании этой семьи и ранее. Александр Иванович был патриотом своей страны и своего города, всегда ходил на выборы и знал, что Шмидт Борис Моисеевич является депутатом городского совета и баллотируется в мэры города. Борейко следил за развитием событий с болью и искренне старался быть полезным Родине. Он даже собирался съездить в Киев, на Майдан куда народ вышел потребовать у президента ответа, но все было недосуг – много работы.

Борис Моисеевич был человеком образованным. До выборов его в депутаты городского совета владел книжным бизнесом, который передал своему сыну от первого брака, Валерию. «Кстати, а где он? Надо будет выяснить», – положил себе в мыслях закладку Борейко. Алла Владимировна – вторая жена, домохозяйка. Когда-то была эффектной и очень сексуальной: грудастой, длинноногой блондинкой, красовавшейся на первых обложках гламурных журналов. Но замужество на пользу ей не пошло. Родив двух дочерей, располнела и теперь представляет надёжный тыл своему амбициозному мужу.

Дочь Марина – продукт современной продвинутости и свободного мышления. Несколько лет назад она бросила институт, не доучившись и пошла по стопам матери в модельный бизнес. Теперь подвизалась на ниве татуажа и боди арта в одном из небольших Spa-салонов, которые, как инкубаторские цыплята вылуплялись из трехкомнатных квартир на первом этаже.

Её сестра Алина – умница и надежда семьи, заканчивала университет. Вот, только замуж собиралась за человека ей совсем неподходящего, и это, похоже, стоило ей жизни. Убийство на почве ревности? Может быть. Выглядит спонтанным, непредумышленным. Толкнул, она ударилась виском об угол стола. Испугался того, что совершил. Удрал. Похоже, что так оно и было…

Алла Владимировна все время плакала, причитала и требовала, чтобы арестовали этого противного Антона Гаевского. На вопрос, что она делала в момент убийства, она указала на своё лицо, на котором ещё зеленели остатки не впитавшейся маски, и с возмущением спросила:

– А вы что, не видите? Не просто быть женой мэра.

У Борейко зачесался язык сказать, что её муж ещё не был выбран мэром, возможно, что и не будет после убийства-то, в его доме, но промолчал. Мудрый дядька.

– А вы не слышали ссоры? Криков? Или может ударов?

– Они все время ссорились и ругались. Он не подходил ей ни по одному пункту.

– А что же это за пункты? – поинтересовался следователь.

– Их несколько. Но главное – это интеллект, и политические убеждения, ведь он собирался стать членом семьи мэра города, – не унималась Алла Владимировна.