Алексей Жарков - Избранные. Вирд

– Шановні пасажири, – внезапно раздавшийся, усиленный в десятки раз голос работницы метро шёл как будто отовсюду. – Електропоїзд прямує до станції Московський проспект, і далі в депо. Посадки не буде.

Антон не сдержался – надул щёки и громко с облегчением выдохнул. Если поезд идёт в депо, следующий прибудет через минуту-полторы. А значит, он всё ещё успевал, но впритык.

Ступени под ногами пошли вниз, и Антон внутренне напрягся. Он всё время так делал, когда нужно было переступить место, где ставшие плоскими ступени уходили под землю, чтобы начать там очередное восхождение наверх. В детстве Антон плакал, брыкался, умолял родителей не заходить на станцию с той стороны, где расположен эскалатор. Боялся, что в том месте нога может застрять, и стальные зубья, пожирающие чёрные ступени, утащат под землю и его. Прошли годы, наивный детский страх трансформировался в трезвый взрослый расчёт: никто его под землю не утащит, зазор слишком мал. Но если нога-таки застрянет, боль будет адской. Сначала сломаются пальцы, потом кожа под чудовищным давлением натянется и лопнет, забрызгав ступени кровью. Следующей будет кость ноги – она треснет, но не сломается, застопорив весь этот механизм…

Задержав дыхание, словно пловец перед погружением в воду, Антон перепрыгнул через страшное место, чуть не сбив с ног парня в пуховике (тот хищных зубьев даже не заметил – просто перешагнул их в нужный момент). Тем временем опустевший поезд уже преодолел половину станции, набирая ход по пути в депо. Антон попытался пролезть ближе к краю платформы, но не смог – людей было много. Слишком много. Как будто вся платформа была занята ими. А сзади напирали всё новые (он слышал приглушённые маты давешнего мужика), и он волей-неволей вынужден был протискиваться между пассажирами, будто путешествуя по лабиринту с мягкими стенами, которые смыкались всё плотнее, намереваясь задушить низкорослую пародию на Тесея, которой он и являлся.

– Спокойно… – сказал он сам себе, не расслышав голоса в гудении сотен глоток.

Просто люди прибывают, а поезд всё не едет. Да ещё и подземный червь по пути в депо опорожнился на платформу новой порцией пассажиров, которым тоже нужно ехать дальше. На тебя никто не давит. На тебя. Никто. Не. Давит.

Антон с присвистом вдохнул в себя тёплый, пахнущий шубами воздух. Только что он упёрся в стену из людей, которые упорно не желали дать ему проход. А толпа сзади всё напирала, его сдавило со всех сторон, да так, что перед глазами распустились красные цветы. Он сунул обе руки в зазор между парнем в пуховике и грузной седой женщиной, пахнущей потом. Напрягая все силы, пролез между ними, ощущая блаженное освобождение от давления. Он сделал ещё один шаг… Вот только пола под ногой не оказалось. Антон застыл, балансируя на одной ноге у самого края платформы. В желудке образовалась пустота, будто тот-таки упал на пути.

– Мужик, ты чего?! – человек в пуховике, оказавшийся молодым парнем с веснушками, мёртвой хваткой вцепился ему в плечо. – Щас вниз навернёшься!

Антон вскрикнул, спиной прижавшись к недовольно заворчавшей седой женщине. Левая нога, вдруг ставшая ватной, нашла опору и будто приросла к платформе. Сердце, казалось, раздумывало – продолжать биться, или нет?

– Спа… – он хотел поблагодарить парня, всё ещё державшего его за плечо, но горло свело судорогой. – Спас…

И тут его уши разорвал вой гудка. Антон дёрнулся, словно от удара током, и в этот момент по станции пронёсся порыв прохладного ветра, унёсший в темноту тоннеля спёртый воздух, напитанный запахом наводнившей подземный грот человеческой орды.

– Шановні пасажири! Будьте уважні, на станцію прибуває електропоїзд. Відійдіть від краю платформи.

Антон повернул голову против ветра и увидел два болотных огонька, стремительно приближающихся к станции. Своим светом они на одну лишь секунду вырывали из темноты туннеля покрытые толстыми чёрными проводами-пиявками стены. Вой тормозов говорил, что поезд сбросил скорость в несколько раз, и всё же он буквально промелькнул перед Антоновым носом, взъерошив волосы.

Бог мой, если бы тот парень меня не словил, это чудовище раздавило бы меня, подумал Антон. Эта мысль, едва оформившись, словно смешалась с ветром и утонула в стуке распахивающихся дверей. Внутри вагона яблоку негде было упасть, а влажная теплота, ударившая ему в лицо, напоминала банный пар.

Антон, сердце которого всё ещё колотилось после чудесного спасения, всё-таки почувствовал укол сожаления. В поезд он попросту не пролезет, а значит опоздание неизбежно. Оставалось лишь надеяться на благосклонность начальника, которому вроде бы понравилась антонова характеристика…