Алексей Медоваров - Колыбель. Двадцать первый век подходит к концу

Очередь немного сдвинулась вперёд, и Ерёменко теперь стоял рядом ограждением вдоль проезжей части. Горячий воздух над бетоном дрожал. К воротам подъехал очередной груженый тягач. За закрытым боковым стеклом Александр разглядел Степана Мешкова. Степан часто подсаживался к Ерёменко в столовой – ярый спортивный болельщик, с ним всегда можно было поговорить футболе, хоккее или боксе. Но в последние дней десять Степан на стройке не появлялся, говорили, что попал в больницу.

Ворота начали сдвигаться в сторону, открывая въезд на площадку со сканером. Александр приветственно взмахнул рукой, пытаясь привлечь внимание знакомого водителя. Степан повернул голову, но взгляд его скользнул по лицу Ерёменко, будто бы не узнавая. А ещё Александра поразила необычайная бледность Степана, ведь обычно крупный краснощёкий водитель просто источал здоровье.

Ворота раскрылись, электромоторы загудели, и тягач въехал на площадку со сканером. Степан выпрыгнул из кабины и скрылся в здании КПП.

– Слушай, это же Мешков сейчас был за рулём? – спросил Ерёменко у стоявшего рядом знакомого логистика.

– Вроде да… Я думал он до конца месяца на больничном после операции.

– Я тоже такое слышал… – ворота вновь закрылись, отрезав территорию очистителя от внешнего мира.

Полчаса спустя Александр направился к одному из лифтов в сопровождении коллег. Бригаде предстояло подняться на полуторакилометровую высоту на скоростном подъёмнике. Электрокар пересекал складскую зону, где хранились материалы, сгружённые с тягачей. На площадках царило оживление – большинство строителей уже вернулись с работ по устранению разрушений в округе. Ерёменко заканчивал читать одну из статей на коммуникаторе, когда взрывной волной электрокар опрокинуло на бок.

Взрыв прогремел на площадке композитных конструкций. Александр выбрался из лежащего на боку электрокара и, пошатываясь, огляделся.

Огромный столб дыма и пыли закрывал небо. Выглядывающий из него башенный кран начал медленно наклонятся, быстро ускоряясь стрелой вперёд, и вскоре исчез из виду. Из пыли начали появляться бегущие люди – они что-то кричали, и только в этот момент Ерёменко понял, что не слышит их криков, равно как не слышал грохота от падения крана.

Новые силуэты людей – кто-то брёл, прихрамывал, с раненным товарищем на руках. К ним бросились парни из бригады Александра. Кто-то дёрнул его за руку. Еременко оглянулся и увидел, что водитель их электрокара что-то кричит ему.

– Что? – не слыша сам себя, переспрашивает его Александр.

– Ты чего завис? Давай за мной! – слух возвращается резко и жёстко.

Вдвоём они бегут во мглу, пахнущую горелой пластмассой, металлом и чёрт знает, чем ещё, закрывая рты и носы рукавами спецодежды. Ерёменко натягивает защитные очки, его спутнику везёт меньше и он двигается практически на ощупь. То и дело попадаются бегущие, бредущие от эпицентра взрыва люди. Кругом разбросаны балки, перевёрнута техника. Кто-то кричит, придавленный куском композита. Водитель и Ерёменко, напрягая все силы, приподнимают её и откидывают в сторону, освобождённый человек орёт, держась за ногу – голень вывернута под неестественным углом. Ерёменко жестами объясняет водителю, чтобы тот вывел раненого – говорить в удушающем смраде невозможно. Водитель берёт раненого под плечо и исчезает. Александр бредёт дальше, уже осторожней, перебираясь через завалы стройматериалов. То и дело попадаются тела – возле каждого он останавливается, проверяет пульс на шее. Ерёменко не везёт. Вдалеке воют сирены. Впереди лежит конструкция крана, перегораживая путь. Недолго думая Александр вскарабкивается на неё. Внезапный мощный порыв пахнущего солью ветра с моря немного сдувает пелену из дыма и пыли и приоткрывает Ерёменко картину чудовищных разрушений – воронка радиусом метров тридцать вгрызлась в бетонированную площадку, разворотив всё вокруг, а перевёрнутый кран, на котором стоит Александр, нависает над ней. От неожиданности Ерёменко теряет равновесие и срывается вниз.

Зазвонил коммуникатор, лежавший на тумбе у кровати. Звонок вышел противным – такими звонки бывают, когда выдёргивают человека из сна, особенно если этого самого сна катастрофически не хватает.

«Как пить дать скверные новости!» – Ермаков с трудом разомкнул глаза и посмотрел на часы. Четырнадцать ноль семь по местному. Значит, поспать ему удалось меньше трёх часов. Снова звонок, более настойчиво. Ермаков взял аппарат и посмотрел на вызывающего – звонил Василий, сотрудник КСБ, назначенный ему в помощь местным отделом.