Дмитрий Видинеев - Занавес упал

Дарья фыркнула, передавая пару спортивных штанов одному из его ребят.

— А что ты ожидал увидеть, «Железную деву» и «Испанский сапог»?

— Да все что угодно, но только не телевизор и плиту! А на этом столе ты готовить собираешься, я правильно понял?

— Ты правильно понял, — грубо ответила Дарья. — И давай на этом точку поставим. Ты обещал мне доверять, так доверяй.

Он насупился, сложив руки на груди, и пробормотал недовольно:

— Хорошо хоть цепи есть.

Его ребята шустро натянули на братьев штаны, после чего, по просьбе Дарьи, положили узников на жесткие подстилки и заключили их лодыжки в плоские железные браслеты, от которых к вмонтированным в пол скобам тянулись цепи.

Оставалось скрепить браслеты заклепками, но Дарья решила сделать это сама. Для нее было важно заковать убийц Киры лично. Каждый удар по заклепке означал шаг по темной тропе, на которой уже невозможно будет повернуть обратно. Но это ее путь, только и только ее!

Она взяла со стола маленькую наковальню, заклепки, молоток и, под уважительные взгляды Константина и его людей, сделала эти шаги.

Ее шествие по темной тропе началось.

Остаток ночи Дарья провела в своей комнате, сидя в кресле и поглядывая на монитор компьютера. Картинка на экране не менялась: крепко спящие на жестких подстилках в подвале братья Агафоновы.

Под утро начался дождь, сначала тихий, скоро он перешел в настоящий ливень. Тяжелые капли громко барабанили по карнизу. Дарья зажала уши ладонями, ей был ненавистен этот звук. Он возрождал в памяти образ лежащей на ковре мертвой Киры. Гроза в тот проклятый день явилась под аккомпанемент шума ливня. Страшная музыка непогоды.

Ее нужно заглушить! Она невыносима!

С презрением косясь на окно, Дарья поднялась с кресла, подошла к музыкальному центру. На полке стояли компакт-диски с разной музыкой, от классической до тяжелого рока.

Дарья выбрала группу «Manowar», альбом восемьдесят восьмого года. Сейчас это было то, что надо. Вокал Эрика Адамса и бас-гитара Джоуи ДиМайо более чем способны бросить вызов шуму ливня.

Она вставила диск в центр, увеличила громкость до максимума и через пару секунд с удовлетворением услышала мощный рев гитары. От рвущейся из динамиков звуковой лавины завибрировал воздух, задрожали стены. Дремлющая на подлокотнике кресла кошка встрепенулась и бросилась прочь из комнаты.

Дарья, не скрывая злорадства, вытянула руку в сторону окна и показала ливню средний палец: получи, сволочь! Забойный музыкальный ритм и голос Эрика Адамса подействовали на нее как допинг, вялости после бессонной ночи как не бывало.

Она уставилась в монитор, нетерпеливо побарабанила пальцами по столу.

— Ну, давайте же, просыпайтесь, твари! Пора просыпаться!

Ей не терпелось увидеть выражение их лиц, когда они очнутся и осознают, что свобода осталась в прошлом. Ради такого определенно стоило торчать у монитора всю ночь.

— Просыпайтесь!

Агрессивная музыка группы, будто боевой клич, вызвала у нее эмоциональный подъем. Она четко осознала свое превосходство над врагами. Они ведь полностью в ее власти! И нет адвокатов, которые могли бы попытаться их оправдать; нет ноющих о милосердии моралистов. Есть только она — судья и палач в одном лице. Удивительное ощущение — словно обладаешь чем-то великим, тайным, запретным, что может вызвать в обществе мощный взрыв. Но это только твое, твое!

На экране мелькнула тень. У Дарьи екнуло в груди. Она прильнула к монитору: в подвале никакого движения, братья мирно спали.

Показалось?

Нет, не показалось — из слепой зоны вышла девочка в джинсовом комбинезоне и с черной банданой на голове. Изображение на экране стало размытым — Дарья недовольно наморщила нос, — но через несколько секунд четкость вернулась.

Девочка стояла между братьями и с широкой улыбкой глядела на видеокамеру. В одной руке она держала колокольчик, а другую подняла над головой в приветственном жесте.

— Ну, здравствуй, — буркнула Дарья, совершенно не слыша за ревом гитар и грохотом ударных свой голос. — И что, скажи на милость, ты там делаешь, а?

Ответом ей стал воздушный поцелуй, который девочка послала в сторону видеокамеры. А потом копия Киры закружилась в неуклюжем танце по камере пыток, ее руки взметались, точно крылья у птицы. Остановилась возле одного брата, поднесла к его уху колокольчик, потрезвонила. На миг изображение на экране пропало, но этого мгновения хватило, чтобы девочка каким-то чудом оказалась уже рядом с другим братом. Дарья услышала серебристое: динь-динь, динь-динь — и лишь спустя секунды поняла, что этот звон плод ее воображения.