Сергей Бурый - Случившееся

– Вот вы и проиграли, доктор, – сказала она. – Теперь вы знаете, кто здесь на самом деле главный.

– Скажите же наконец, кто вы? – потребовал доктор дрогнувшим голосом.

– Мы? Вы спрашиваете сейчас обо мне? – Лидия подняла брови.

– Прошу, перестаньте играть, – взмолился доктор. – Вы победили, я это признаю, но довольно иносказаний. Вы пришли в мой госпиталь и устроили резню. Как вы посмели! – Лев Натанович набирал смелость с каждым словом. – Как вы посмели, я спрашиваю. Никто не смеет врываться в военный госпиталь и резать людей, спасающих жизни, как каких-нибудь свиней. Ни на одной войне это не дозволено. Так позвольте же узнать, наконец, кто вы такие, и почему решили, что у вас есть право убивать ни в чем не повинных людей.

– Доктор, остыньте, – спокойно предложила Лидия, – Ну что вы такое говорите. Послушайте себя, это же полный бред. Кого это мы резали, как свиней? Вы сами себя поубивали, разве не так?

– Сами? Да что это вы такое говорите? Вы сами-то в это верите? – доктор провел рукой по волосам, отчего они взъерошились.

– Да, но главное, что в это верите вы, просто не хотите признать. Я говорю лишь то, что мы никого не убивали.

– Не понимаю, – Лев Натанович опустил руки.

Доктор никогда еще не выглядел так жалко и не чувствовал себя столь беспомощным. Стоя посреди гостиной с потухшим взглядом, Лев Натанович готов был принять последний удар в своей жизни, совершенно не понимая, что это будет за удар. Более того, не в силах терпеть, он отчаянно желал, чтобы удар этот был нанесен как можно скорее.

– Лидия, доченька, зачем ты так с доктором? – за спиной Льва Натановича раздался знакомый бас. – Давайте объясним ему все по-человечески.

– По-человечески? – усмехнулась Лидия. – Отец, ты слишком веришь в людей, они не понимают по-человечески.

– Мудрость твоя меня всегда поражает, – похвалил ее барон. – Но давай все-таки скажем доктору, что он хочет услышать.

– Да, но мы же не можем все время делать то, что он хочет.

– Вы отпустите нас? – спросил Лев Натанович, больше ему ничего не пришло в голову.

– Кого это – вас? Тут и отпускать-то некого, – развел руками барон.

Мария Леопольдовна вылезла из окна и спускалась вниз.

– Скорее, – сказала она мальчику.

Мальчик уцепился за карниз, затем ловким движениями хватался за выступы фасада, приближаясь к земле.

– Как это – некого? – не согласился Лев Натанович.

– Ну а кого? Я же не виноват, что у вас тут все померли, – развел рукой и прутом барон Корф. На пруте было три новых листа.

– Померли? Да что вы такое говорите? Вы же всех и убили. Остался только я и…

Лев Натанович все пытался сложить в голове план, как спасти Марию Леопольдовну и сына, но план не складывался. В его голове уже ничего не складывалось.

– Не переживайте, Мария Леопольдовна и сын ее сейчас благополучно покидают здание, – успокоил и напугал доктора барон. – Они будут жить.

– А как же остальные? – машинально спросил Лев Натанович, под «остальными» подразумевая, конечно, себя. – Остальных вы отпустите?

– Вы сами себя не отпустили, – барон Корф принял серьезный вид, – Сколько лет вы здесь жили, а точнее сказать, не жили?

– Как это, сколько жили, – заторопился доктор, – что это такое – жили. Как это – жили?

Наконец, Лев Натанович нашел ответ.

«Шесть лет без войны», – неожиданно он понял, что ему становится легче.

– Вы давно могли сами себя отпустить, но вместо этого заперлись здесь и позволили запереться остальным, – спокойно говорил барон. – Они сами себя убили, и вы тоже.

– Запер, – повторил Лев Натанович. – Убил.

Ему стало очень легко: столько лет доктор носил в себе непроизносимый, неосознанный грех, а барон сформулировал его играючи, в одну секунду, легко, и в этой легкости доктор нашел облегчение.

– Отпустите! – в эйфории Лев Натанович бросился на барона и повис на выставленном вперед пруте.

– Отпускаю, – произнес Корф.

– Здесь больше никого не осталось, нам пора, – сказал Лидии барон Корф, – Калипсо все подготовила?

– Подготовила, – ответила Лидия, – но в доме есть еще один…

– Поверьте, доченька, он спасется, – уверенно произнес барон, они вышли из госпиталя.

Барон Корф помог Марии Леопольдовне и мальчику опуститься на землю. Дочери стояли позади него.

– Не бойтесь, мы вас не тронем, – заверил барон Марию Леопольдовну.

Мальчик встал на землю, открыл рот, будто хочет сказать первое слово, но закрыл и не сказал.