Эбби Тэйлор - Похищенный

В это время вернулся дежурный.

— Боюсь, никто не сообщил о найденной сумочке, — сказал он. — Если хотите, я дам вам телефонный номер бюро находок…

— Нет, все в порядке. — Эмме не терпелось поскорее оказаться рядом с Риччи. Она указала на ограждение. — Вы не возражаете, если пройду через него? Мой билет остался в сумочке.

Дежурный был в хорошем настроении. Он поднес руку к виску, салютуя ей, и открыл турникет. Пройдя, Эмма сразу же бросилась к Риччи. Она уже потянулась к ручке коляски, как вдруг поняла, что Антония сует ей двадцатифунтовую банкноту.

— Вы должны взять деньги, — настойчиво сказала Антония, когда Эмма запротестовала. — А вот и кафе, взгляните. — Она указала в сторону переулка, где над освещенным окном виднелась вывеска с надписью «У мистера Бапа». — Давайте зайдем туда и подождем моего супруга, — предложила Антония. — Вы можете взять нам по чашечке кофе. Купите и Риччи что-нибудь, а то я не знаю, чем его можно угостить.

— Я… ну ладно, хорошо, — сдалась Эмма.

В общем-то Антония права, Риччи скоро проголодается. Она купит ему что-нибудь поесть, а как только они окажутся за столом, разбудит его и усадит к себе на колени, так что он опять будет принадлежать ей одной.

Очень быстро выяснилось, что заведение мистера Бапа напоминает скорее забегаловку быстрого питания, чем кафе. Внутри сырой воздух улицы уступил место сильному запаху уксуса и жареной картошки. Большую часть ресторанчика занимали ряды коричневых столиков и длинные скамейки. Столики явно нуждалась в том, чтобы их протерли. В задней части располагалась длинная стойка, заставленная огромными бутылками с коричневым соусом и горчицей. Единственным посетителем, кроме них, оказался пожилой бородатый мужчина в бежевой куртке, наглухо застегнутой под самое горло. Он сидел за столиком у стены, глядя в чашку, которую сжимал обеими руками.

— Здесь не очень-то уютно, вы не находите? — Антония наморщила нос. — Но, по крайней мере, тут хотя бы тепло. К тому же мы здесь надолго не задержимся.

Она покатила коляску к столику у окна. Риччи по-прежнему спал. Эмма пошла к стойке, чтобы заказать напитки.

— Пожалуйста, два кофе, — быстро сказала она, обращаясь к седому небритому мужчине за стойкой. — И еще шоколадную булочку. И пакет молока.

— Кофе большой или маленький?

— Все равно. Это не имеет значения.

Мужчина открыл высокий холодильник из нержавеющей стали, а Эмма, нервничая, огляделась по сторонам. Стена за стойкой была испачкана чем-то красным, пятно потемнело и въелось в краску. Оставалось надеяться, что это кетчуп. Она содрогнулась. Какое отвратительное и неприятное место, особенно если работать здесь воскресным вечером! У нее за спиной, у окна, Антония прижимала к уху трубку мобильного телефона. Она разговаривала приглушенным голосом, опасаясь, вероятно, разбудить Риччи. Она все время прикрывала рот рукой, чтобы ее не было слышно.

— Что-нибудь еще? — поинтересовался мужчина за стойкой.

— Ох! — Эмма перевела взгляд на поднос. — Нет, спасибо. Этого вполне достаточно.

Мужчина, похоже, никак не мог справиться с кассовым аппаратом. Выдвижной ящик раз за разом открывался в самое неподходящее время. Всякий раз мужчина негромко ругался себе под нос и снова захлопывал его. А Эмма стояла и ждала, когда же он даст ей сдачу. Риччи пошевелился во сне. Теперь он откинул голову на спинку коляски, рот у него приоткрылся, так что стали видны два верхних зубика. Антония по-прежнему разговаривала по телефону. Она повернулась спиной к Эмме, склонила голову набок и убрала руку ото рта. Эмма видела, как шевелятся ее губы.

— Берд рэк, птичий насест, — кажется, именно эти слова произнесла Антония. Во всяком случае, так можно было понять по движению ее губ.

Внезапно, безо всякой на то причины, перед мысленным взором Эммы всплыла яркая картинка из прошлого. Ее мать, сидящая перед телевизором в домике ленточной застройки в Бате. Эмма, устроившись за столиком в углу, корпит над домашним заданием. Занавески на окнах задернуты, в газовом камине дрожат язычки пламени. Эмма видит мать, которая, как обычно, расположилась у огня в кресле с красно-коричневой цветастой обивкой. Рядом на кофейном столике стоит кружка с недопитым чаем. Мать внимательно смотрит на экран, и на лице у нее застыло напряженное, почему-то печальное выражение.

Эмма нахмурилась. Сколько раз, будучи подростком, она наблюдала за тем, как мать смотрит телевизор… И почему вдруг вспомнила об этом сейчас? Она снова посмотрела на Риччи и покачала головой.