Эбби Тэйлор - Похищенный

— Со мной все хорошо. — Эмма оглядывалась по сторонам в поисках полотенца или простыни. — Мне просто нужно что-нибудь, чтобы…

Но тут она снова опустила взгляд на руку и откинулась на подушки, признавая свое поражение. Не настолько, в конце концов, она лишилась рассудка, чтобы не понимать, в какую неприятную ситуацию попала. С такой рукой, как у нее, и думать нечего мчаться куда-то и что-то делать. Медсестра тоже взглянула на рану и нахмурилась.

— Вы уже приняли решение? — поинтересовалась она. — Вы дадите согласие на операцию?

Эмма лихорадочно обдумывала сложившееся положение.

— Если я соглашусь, как скоро я смогу покинуть больницу? Мне можно будет уйти немедленно?

— Если операция пройдет успешно, то да, очень может быть. — Медсестра нахмурилась. — Но ее следует делать незамедлительно, мадам. Нож задел жизненно важные узлы. Ваша рука лишена притока крови. Вот почему вы ее не чувствуете.

— Операция пройдет быстро? — с тревогой спросила Эмма. — Видите ли, я не могу терять времени. Мне нужно оставаться в сознании… я… мой сын…

— Я понимаю, — откликнулась медсестра. Подойдя к кровати, она положила руку Эмме на плечо. — Разумеется, я все понимаю. Мы постараемся сделать все как можно быстрее.

Как только медсестра сообщила всем заинтересованным лицам, что Эмма согласилась на операцию, ее больничный уголок мгновенно заполнился людьми. А она все искала взглядом среди них лейтенанта Перрена. Эмма хотела, чтобы он пообещал, что полиция продолжит поиски Риччи даже в то время, пока она будет находиться в операционной.

— Прошу прощения… — без конца повторяла Эмма. Ей даже пришлось повысить голос. — Прошу прощения! Мне срочно нужно увидеться с тем полисменом. Тем, который… Кто-нибудь меня слушает?

Мужчина в бумажной шапочке вернулся и сейчас он выкрикивал распоряжения направо и налево.

— Tiut de suite, — коротко скомандовал он.

Эмма узнала знакомую фразу. Она означала «немедленно». В следующее мгновение несколько человек окружили каталку и повезли ее по коридору, мимо окон. Ветерок обвевал ее лицо. Очень быстро Эмма оказалась в другой комнате, полной приборов и какого-то оборудования. В воздухе висел странно знакомый химический запах. Лак для ногтей? Еще люди в халатах, на этот раз синих. Все они были чем-то заняты. Открывали и закрывали шкафы. Подвешивали какие-то штуки на длинные штанги. Набирали жидкость в шприцы.

Какая-то женщина стала задавать Эмме вопросы и записывать ответы.

— Когда вы ели в последний раз? Вам когда-нибудь делали анестезию? Давали наркоз?

Чем скорее Эмма начнет сотрудничать с врачами, тем быстрее закончится операция. Она ответила на все вопросы. Авторучка женщины так и порхала над блокнотом. Мужчина в бумажной шапочке и маске затянул жгут на здоровом предплечье Эммы.

— Чтобы вены выступили, — пояснил он и похлопал ее по ладони. — Поработайте рукой, пожалуйста.

Эмма не поняла, чего он от нее хочет. Поработать рукой? Что это значит? Она начала сгибать и разгибать кисть. Женщина с блокнотом заметила это и подошла, чтобы помочь ей.

— Сжимайте и разжимайте кулак. — Она показала, что нужно делать. — Так, как будто вы стараетесь схватить что-то, до чего чуть-чуть не дотягиваетесь.

На этот раз Эмма сообразила, что от нее требуется. Она стала сжимать и разжимать левую руку. Вдруг она почувствовала легкий укол в предплечье. В следующее мгновение комната поплыла у нее перед глазами. Она попыталась ухватиться за края каталки, но ее левую руку кто-то удерживал, а правую она по-прежнему не чувствовала.

— Пожалуйста! — взмолилась она, сама не понимая, о чем просит. — Пожалуйста!

Вокруг нее звучали голоса. Появилась Антония в голубой шапочке и маске. Эмма видела только ее глаза. Она держала в руке нож и кончиком пальца проверяла его остроту.

— Вы знаете Соломона? — полюбопытствовала Антония. Голос ее был глубоким, сухим и холодным. — Соломон был царем, который приказал разрезать младенца пополам.

Эмма попыталась вырвать руку у того, кто ее держал.

— Отпустите меня! — выкрикнула она. — Я передумала!

Но, должно быть, ей только показалось, что она выкрикнула эти слова, потому что вокруг продолжали приглушенно звучать французские слова с мягкими «ж» и «с». Охваченная ужасом Эмма принялась дергать руку, пока не нащупала чьи-то пальцы и не сжала их.

— Все в порядке, — произнес незнакомый голос. — Я здесь.

— А теперь спите, — приказал врач.