Луиза Дженсен - Сестра

Вышибалы в черных галстуках оценивают нас, прежде чем кивнуть на дверь. Мы платим за вход скучающего вида крашеной блондинке и осторожно спускаемся по темной лестнице. На высоких каблуках нелегко – я к ним не очень привычна. Снизу ритмично грохочет басовая музыка, и лестница содрогается, отчего пальцы на ногах покалывает. Я мигаю, приспосабливаясь к слепящей неоновой яркости. Вспыхивает и гаснет вывеска с надписью «Коктейли» на фоне бокала с соломинкой; глянцевые черные столы отражают пульсирующие огни.

– «Секс на пляже»! – хрипло выкрикивает Ханна. Я рада, что до ее свадьбы еще пара недель. Думаю, у всех у нас утром будет похмелье.

Я протискиваюсь к липкой барной стойке и целую вечность жду, пока меня обслужат, несмотря на то что машу двадцатифунтовой банкнотой.

– Что желаете? – Молодой бармен кладет руки на стойку и упирается взглядом мне в глаза. Слишком много пуговиц расстегнуто на его ослепительно-белой рубашке, обнажая загорелую безволосую грудь.

– Три коктейля, пожалуйста. «Секс на пляже». – Я рада, что в клубе темно, потому что чувствую, что краснею.

Пробираюсь сквозь толпу к Лин и Ханне, которые устроились на высоких табуретах возле танцпола. Потягивая напитки, мы двигаем плечами в такт музыке. Коктейли сладкие и приятные на вкус.

– Давайте танцевать. – Ханна, пританцовывая, направляется к диджею.

После трех песен я, запыхавшись, жестом указываю в сторону наших сидений.

– Подожди еще. – Ханна стискивает мое запястье и кричит мне в ухо: – Я обожаю эту песню.

Хрипловатый голос Мадонны приглашает нас позировать. Весь танцпол, повинуясь словам песни, движется в вызывающе-соблазнительной манере, а мое тело застывает. Окружающий шум расплывается. Мне даже не требуется закрывать глаза, чтобы увидеть лицо Чарли. Я почти наяву слышу, как бабушка вопит нам снизу, что мы топаем, как стадо слонов. Это мы оттачиваем танцевальные движения.

Я чувствую прикосновение чьей-то горячей руки к своему плечу. Вижу встревоженное лицо Лин. Напоминаю себе, что мы пришли сюда веселиться, и выдавливаю улыбку.

– Я в туалет, – произношу я, стараясь четко артикулировать, и указываю в сторону задней стены.

Я продираюсь к туалетам и присоединяюсь к очереди чересчур накрашенных девиц в крохотных черных платьях. Протискиваюсь в кабинку и прислоняюсь лбом к прохладной двери. К каблуку прицепилась туалетная бумага, и я стряхиваю ее с помощью другой ноги. Мне хочется пойти домой, но не хочется портить Ханне вечер. Кто-то молотит в мою дверь, крича, чтобы я поторопилась. Проходит некоторое время, прежде чем я чувствую себя готовой появиться. Сую руки под ледяную воду и подкрашиваю губы. Дверь, ведущая обратно в клуб, тяжелая, и когда я ее тяну, кто-то в это время толкает с другой стороны. Мы врезаемся друг в друга, и на мое новое платье выплескивается красное вино.

Жестом отметаю извинения и возвращаюсь в духоту клуба. Выгляжу я, должно быть, ужасно: голубое платье заляпано темно-красным. Протискиваюсь сквозь толчею, пульс стучит в такт музыке. Лин и Ханны не видно.

Я расстегиваю сумочку, чтобы достать бумажный платок, надеясь, что смогу как-то промокнуть избыток влаги, но тут замечаю освещенный экран своего мобильного. Это сообщение от Дэна: «Нашелся отец Чарли».

Лин и Ханна не готовы уходить, но я горю от нетерпения поговорить с Дэном и потому прощаюсь, отговариваясь усталостью. Они знают, что я плохо сплю, и замечаю сочувствие в их глазах. Ночной ветерок холодит пылающие щеки. Запах жарящегося лука из фургона с бургерами, жирный и сладостный, наполняет воздух. Нетерпеливо постукивая сумочкой клатч по ноге, я осматриваю улицу в поисках такси. Из клубов еще не расходятся посетители, и такси не видно. Стоянка не так далеко. Я решаю пойти пешком.

Улица пустынна – все празднуют день выдачи зарплаты. Я сворачиваю с главной улицы, и когда мерное биение басовой музыки стихает, слышу за спиной шаги. Останавливаюсь. Вожусь с сумочкой, одновременно бросая взгляд через плечо. Никого не видно, но входы в магазины отбрасывают тени, и я задаюсь вопросом, не скрывается ли там что-то или кто-то. Двигаюсь дальше. Каблуки цокают по тротуару, и вот я снова слышу за спиной этот звук. Стук чужих подошв по бетону.

Я прибавляю ходу. Шаги за мной тоже ускоряются. Алкоголь взбалтывается в желудке, а я прикидываю кратчайший путь назад, на большую улицу. Несусь со всех сил. Дыхание с шумом вырывается изо рта, на губах застыл безмолвный крик. Девиз «дерись или беги» вступил в силу. Я решительно выбрала последнее. Высокие каблуки тормозят меня, и я спрашиваю себя, успею ли их сбросить, – в них достаточно трудно ходить, не говоря уже о том, чтобы бегать, – но шаги приближаются, и я не могу позволить себе остановиться. Кто-то горячо дышит мне в затылок. Что-то касается моего плеча. Я стряхиваю его, вырываюсь за угол и врезаюсь во что-то твердое. Полисмен. Я вцепляюсь ему в руку, плачу от облегчения и оборачиваюсь назад, чтобы указать на преследователя, – но там никого нет.