Дмитрий Янковский - Чумной поезд

Добравшись до ресторана, они заняли свободные места у окна, заказали чай и курицу гриль. Официантка предупредила, что ресторан в два ночи закроется на уборку, и попросила особо не рассиживаться. Еремеенко был в ударе, шутил, дурачился, оказывал знаки внимания. Он все больше понимал, что избыточный вес Карины, который поначалу вызвал едва ли не отвращение, уже не имеет для него никакого значения. У них в части был парень, тоже жирдяй-ботаник, объект постоянных издевательств и насмешек, но Еремеенко с ним дружил и пару раз, защищая товарища, даже пускал в ход кулаки. И почему он должен пренебрежительно относиться к этой толстушке? Только потому, что она девушка?

«Фигня это все, — думал Еремеенко, глядя, с каким удовольствием и уважением к пище Карина ест курицу. — И плевать мне, что по этому поводу думает пресловутое общественное мнение».

За чаем разговорились. Еремеенко побаивался сказать, что он только что уволился из армии. У девчонок, он слышал об этом от сверстников, предвзятое отношение к недавно демобилизованным парням. Дескать, бывшие солдаты так изголодались по женским ласкам, что у них просто рвет крышу и они способны на любые глупости и гадости ради получения желаемого. И хотя сержант не очень-то доверял легендам, бродящим по казарме после отбоя, но он не хотел вызвать у Карины подозрение, что решил соблазнить хоть толстушку, раз уж больше некого. Он ничем, решительно ничем не хотел ее обижать. Неожиданно проснувшееся чувство можно было б назвать рыцарским, если бы слово уже не было напрочь забыто. Потому Алексей воспринял его скорее как ответственность и нежность, может быть жалость. Но не унижающую, а самую добрую. Поэтому он на ходу сочинил легенду, что ездил в Москву на заработки. В качестве доказательства показал свой крутой смартфон, дескать, вот, не зря трудился!

— А чего он выключен? — удивилась Карина.

— Только купил, решил симку дома поставить. — Еремеенко отмахнулся. — А без Интернета от него толку мало. Только в качестве фотика если.

— О! — Карина воодушевилась. — А давай селфи сделаем?

— Ну давай. — Еремеенко с усмешкой пожал плечами и хотел было уже включить смартфон, но Карина его остановила.

— Давай на мой, — попросила она, доставая аппарат из кармана штанов. — Хочешь, я тебе честно скажу почему, а ты решишь, фоткаться со мной или нет.

— Ты о чем?

— Понимаешь… Мы с тобой доедем, каждый до своего города, я потом проснусь утром, и мне трудно будет поверить, что в моей жизни был этот чудесный вечер, ужин… И ты. Все покажется сном, выдумкой или мечтой. А так точно буду знать — реальность!

— А ты, кстати, из какого города? — запоздало поинтересовался Еремеенко.

— Из Анапы, а ты?

— Вот это прикольно! Так я тоже из Анапы! Улица Крепостная.

— А я с улицы Ивана Голубца! — Карина рассмеялась. — Вот здорово! Оказывается, мы с тобой живем в двух шагах друг от друга.

— За такое знакомство можно и выпить! — Еремеенко поднял стакан с чаем так, словно в нем было вино.

Он подсел к Карине, и они сделали несколько совместных снимков на ее смартфон. Пару раз, осмелев, он обнял ее за плечи. Фотографии получились забавные — тощий Еремеенко колоритно смотрелся в обнимку с толстушкой. Припомнился известный видеоролик дуэта «Боня и Кузьмич».

— Может, еще чего-нибудь? — спросил он, вернувшись на свое место за столиком.

Он вдруг понял, что предпочел бы всю ночь провести с Кариной, проигнорировав недвусмысленное предложение проводницы.

— Не знаю. Надо бы хоть немного поспать, — ответила Карина. — А то неохота завтра быть как вареная курица.

— Ну, тогда, сударыня, позвольте вас проводить.

— Тем более что в поезде, как и за его пределами, мы живем совсем недалеко друг от друга.

В плацкарте Еремеенко помог Карине застелить постель, затем, стараясь не потревожить бабушку на нижней полке, забрался наверх. Его зазнобило немного, причем резко, будто включился внутренний генератор. Такое бывало, когда поднималась температура.

«Не уснуть бы», — подумал Еремеенко.

После вечера, проведенного с Кариной, он ощущал не только недомогание, но и заметное возбуждение. Он не хотел представлять толстушку голой, вряд ли бы ему это понравилось, но в одежде она ему уже откровенно нравилась. Настолько, что сексуальное желание не угасло, а, наоборот, проявлялось еще сильнее. Полнота Карины вдруг стала восприниматься как одежда, под которой скрывается изящное гибкое худенькое тело. Но, немного подумав над этической стороной вопроса, над обязательствами и ответственностью, Еремеенко все же решил, что ни к чему не обязывающий секс с проводницей-нимфоманкой нельзя расценивать ни как преступление против человечности, ни как предательство в отношении Карины. Пусть это будет как бы лечебная процедура. С другой стороны, он твердо решил продолжить знакомство с девушкой после возвращения домой. Немного помаявшись на полке и дождавшись, пока она уснет, Алексей осторожно соскользнул на пол и надел легкие сетчатые кроссовки на босу ногу. Пробравшись по вагону, он тихонько постучался в купе проводницы.