Дмитрий Янковский: Чумной поезд

— Вот почему вы так зациклились на этом вопросе, — недовольно пробурчал Пичугин.

— Не зациклился, а заострил внимание. — Трифонов улыбнулся. — В общем, думаю, каждому из нас надо просто заниматься своим делом. Так будет лучше для всех. Поэтому задерживать вас больше я не буду. С вами, Олег Иванович, созвонимся завтра по работе, а с вами, Наталья Викторовна, надеюсь видеться теперь только на совместных пикниках, если вы меня пригласите. Бумага ваша, докладная Олейника, уже найдена, не волнуйтесь. И с лабораторией все будет в порядке, никто вас больше не побеспокоит, занимайтесь исследованиями, пишите диссертацию. И мне, право, стыдно за то, что я это затеял. Но это все было до разговора с Лемехом.

— Меня Василий Федотович тоже сразу очаровал. — Пичугин хмыкнул.

— Дело даже не в очаровании. Мне очаровываться ни по возрасту, ни по должности не положено. А вот вера…

— Вера во что? — Наталья опустила чашку, глянув поверх не на генерала.

— В людей, наверное. Трифонов помолчал, подбирая слова. — Моя служба имеет такую специфику, что людям просто ее получается доверять. Я по привычке встал на эту стезю и с вами. Психологические игры, недоверие, проверки… И дело не в том, что вы их прошли, нет. Инок Лука, не Лемех уже, а именно монах в монастыре, дал мне понять, что не ко всему можно прикладывать мерки службы, даже когда дело касается интересов безопасности государства. И он прав.

— Тогда, до свидания! — Наталья допила чай и первой поднялась из-за стола.

Они с Пичугиным взялись за руки и направились в прихожую.

«Что-то тут не так, — подумала Наталья. — Нет у меня ощущения, что мы выиграли. Есть тут какой-то подвох. В чем-то мы сами себя перехитрили».

— Думаешь? — вслух уточнил Олег.

Наталья пожала плечами, отпустила его руку и принялась обуваться.

«Генерал не стал бы устраивать столь затейливую игру просто так, — продолжала размышлять Наталья. — Что-то ему от меня было нужно. Что-то важное для него. А ощущение такое, словно не мы его чего-то лишили, а сами чего-то лишились».

Наталья замерла, повернулась в сторону гостиной. Трифонов сидел за столом не шевелясь. Мысли в ее голове лихорадочно метались. Лемех, АКСОН, циклосульфон… Что от нее нужно было генералу? Это важно! Это, возможно, важнее, чем казалось минуту назад. Для чего он затевал все это и что для него потеряло смысл?

— Разувайся! — тихо приказала Наталья.

— С ума сошла? — прошептал Пичугин. — Ноги бы унести!

— Нет. Это все спектакль для двух зрителей. Для тебя и для меня.

— И что мы делаем?

Наталья снова натянула свои тапочки и первой вернулась в гостиную.

— Михаил Иванович! Вы нашли какие-то документы про проекту АКСОН, — заявила она, не присаживаясь за стол. — Их изъяли у Ковалева? Много документации?

Тот от удивления и неожиданности отвесил челюсть.

— С чего вы взяли?

— А зачем тогда вы устроили всю эту игру? Я вам для чего-то была нужна. Но для чего? Для оперативной работы? Чушь. Значит, для научной. Допустим, вас заинтересовал циклосульфон. Но скоро закончатся испытания, и он станет если не общедоступен, то точно доступен для вас. Что тогда? Зачем я вам? Остается только один вариант. После гибели Ковалева вы изъяли у него важные документы, часть спецификации по проекту Лемеха. Наверняка этой ночью вы предложили Лемеху продолжить работу над проектом, но он отказался. Он никогда не был от него в восторге, считал, что АКСОН, в случае достаточно массового внедрения, разделит человечество на неравные и неравноправные группы.

— А вы что думаете по этому поводу?

— Я считаю, что это идеальное лечебное средство, которое можно применять в очень сложных случаях, — честно ответила Наталья. — И в этом плане я не соглашалась с Василием Федотовичем. Люди никогда не были равны. Ни в возможностях, ни в способностях, ни в задачах и целях, которые им предстоит решить и достигнуть. На одних лежит большее бремя опасности и ответственности, чем на других. Есть пожарные, врачи и журналисты в «горячих точках», есть спасатели, альпинисты, есть летчики и моряки, есть космонавты. У всех у них организм работает в запредельных режимах, и ресурсов, данных природой, для их деятельности иногда не хватает.

— Вы не упомянули военных, — спокойным тоном произнес Трифонов.

— Да, не упомянула. Я им не очень доверяю. Хотя без них нельзя. Они знают, как защищать страну и народ, у них есть для этого средства. Но когда армия бездействует, она начинает, грубо говоря, мечтать о войне, ощущая собственную ненужность. Как я ее ощущала всего несколько часов назад. Я очень хорошо понимаю это чувство. Но у военных, при всем моем уважении к их подвигам, оно направлено в деструктивное русло.