Лариса Соболева - Роковое предчувствие

– Стриж, – послышалось в ухе, – Роди идет по пятой аллее ко второму выходу, с ним какой-то мужчина, его не было среди гостей.

Стриж подскочил со скамьи, завертелся на месте:

– И где, где эта пятая аллея?

– Пошли просто к выходу, – предложил Наговицын. – Тут все дороги ведут к шоссе.

Действительно, не успели выскочить на шоссе, вдоль которого по обеим сторонам выстроен отель, невдалеке заметили две спины.

– Лисовский! – узнал Наговицын.

– Ты уверен? Он?

– Только у него аристократическая стать, одна спина чего стоит. А походка? Слышь, а что он здесь делает? Куда он ведет нашего Роди?

– За ним! Но не дыши…

– Тебе у меня надо поучиться, где и когда дышать, – на бегу огрызнулся Наговицын. – Ты все больше в кабинетах штаны протираешь, а я…

– Заходят. Дуй на ту сторону, а я с этой посмотрю, в каком номере загорится свет. – Через короткую паузу Стриж дал команду: – Иди ко мне, свет есть.

– Ребята, у вас проблемы? – спросили по переговорному устройству, ведь все, у кого были наушники, слышали дословно.

– Пока нет, – ответил Стриж. – Захар, ты меня слышишь?

– Хорошо слышу, – сказал тот.

– Срочно беги на выход, посмотри вправо, тебя будет ждать Наговицын.

Примчавшись, Наговицын посмотрел на окна, процедил с досадой:

– Второй этаж… Балкон открыт…

– Ты эту доску шириной пять сантиметров называешь балконом? Ты явно преувеличиваешь. Беги на дорогу, встретишь Захара.

Когда что-то выбивается из ритма, решения на себя берет один, как и ответственность, тут спорить и вносить предложения нельзя, Наговицын помчался, куда отправили. Расстояния здесь маленькие, как в обычной деревне, вскоре оба стояли рядом со Стрижом.

– Захар, есть щуплый парень у вас? Срочно нужно забраться на тот балкон.

– Есть. Феликс, беги…

– Да не ори ты так! – толкнул его в плечо Стриж и сам сказал: – Феликс, ты срочно нужен…

– Я слышал. Куда бежать?..

Феликс прибежал не один, с Большим Гошей, чему удивились все, кто уже был на месте, Стриж задал закономерный вопрос:

– А этот зачем?

– Сейчас увидите, – снимая туфли, сказал шепотом Феликс, затем снял пиджак. – Я ж слышал, что надо лезть на балкон, а мы уже сработались. Большой Гоша, топай туда.

– Стой! – шикнул Стриж. – Смотри, здесь невысоко, там занавеска, свет оттуда, тебя не увидят, но будь как мышь. Держись ближе к краю балкона. И ни во что не вмешивайся, понял? Ни во что! Только послушай.

Большой Гоша подставил руки, Феликс буквально взлетел вверх, стал ему на плечи и бесшумно, будто он сделан из воздуха, забрался на узенький балкончик, где крупному человеку весьма проблематично остаться незамеченным. Феликс прижался спиной к стене. В то же время Стриж дал команду:

– Веня, предупреди Верхового, что разборки откладываются.

– На сколько времени? – осведомился Веня.

– Понятия не имею. Минут двадцать, я думаю, надо скинуть.

– Какая у него соображаловка, – похвалил Феликса Наговицын, любуясь пареньком. – Наши сто раз бегали бы, переспрашивали бы и сделали бы не так. А ловкий какой!

– Помолчи! – прошипел Стриж.

Всеволод Федорович, восседая во главе стола, осмотрелся, вытянул шею и поискал глазами в танцующей толпе. Светлана тронула его руку, он понял, что она спрашивает, кого он ищет.

– Куда подевался Роди?

Светлана пожала плечами, впрочем, она тоже потеряла из поля зрения Захара, искала его, а встретившись взглядом с Михаилом, одними глазами спросила: где? Тот сделал ей знак рукой, мол, все в порядке. Но кого она не могла видеть, так это ягу Киру Львовну. Почему-то к ней Светлана воспылала особой нелюбовью, вероятно, потому, что она женщина, к тому же пожилая женщина. По идее, женщина обязана вокруг себя созидать положительную, светлую атмосферу, а старая ведьма действовала угнетающе, это заметил и отец Лизы. Время от времени она бросала косые взгляды в сторону Светланы и Всеволода Федоровича, вызывая у девушки отвращение. Интересно, кто-нибудь любил ее? Навряд ли. Рядом с ней чувствуешь себя ее вечным должником, а должно быть наоборот.

– Извините, – наклонился к отцу Лизы мужчина, – Стриж просил передать, что разборки откладываются.

– Почему? – всполошился тот.

– Не отменяются, а откладываются, – внес уточнение мужчина. – Минут двадцать надо подождать.

Светлана расстроилась, еще двадцать минут? А потом еще столько же? Она настроилась уйти отсюда с Захаром, время текло и так медленно.

Феликсу видны были оба, занавеска мало мешала. Номер компактный, Лисовский сидел у стола на стуле, Родион – на кровати, просматривая фотографии. Начало диалога не удалось услышать, Андрей Борисович явно продолжал на спокойной ноте, даже монотонно: