Брижит Обер - Потрошитель

Но Грэнни орала не из-за кошки, а чтобы его УЯЗВИТЬ — что он ДЕБИЛ, больной, и такой и сякой, и все одно и то же, а он молча прижимал кошку к груди и просил ЕГО сделать хоть что-то, но Грэнни кричала так сильно, что ОН, конечно же, ничего не мог услышать.

— Черт-те что — этот пролом в черепе из головы не лезет, — пожаловался Жан-Жан своим наручным часам, ответившим ему понимающим «тик-так». — Ну откуда он взялся?

Капитан лениво оттолкнул досье. Лола с Лораном ушли уже давно. Каждый — в свою сторону: он удостоверился, выглянув в окно. Что ж, пора и ему. Должно быть, жена уже покормила близняшек и сейчас дергается за просмотром очередной телесаги «Монте-Кристо среди Отверженных». Хоть бы сентиментальной оказалась! Выплакавшись, она была не прочь утешиться.

Нико щелкнул пальцами, снял каскетку, сбросил «найки», затушил «дурилку», снова надел кроссовки и услышал, как в захваченную ими хату лезет брат.

— Бобби! — тихонько позвал тот.

— Чего?

— Может, сходим, а?

— Куда?

— К легавым — про Тони расскажем.

— Ты что, совсем спятил? Хочешь, чтобы они приперлись сюда и отправили нас восвояси? По харе отцовой соскучился? За уши давно не драли? Ну так иди! Чего встал?! Поплачь, попросись к мамочке!

— Так ведь в газетах пишут, что его убили! А мы психа с нунчаками видели.

— И дальше что? Он наверняка уже далеко, а Тони мы не особо и знали. Что он нам, кореш какой, что ли? Ладно, дай пи-пи сделать и спи, дурак несчастный!

Иисус съежился и, превозмогая страх, попытался заснуть. Сюда, в самый конец набережной, компании подростков наведывались не часто — их гонял охранник. Но Иисуса он знал и давал ему ночевать здесь, напротив мола, с условием, чтобы тот не разводил грязь. Иисус вздохнул и постарался поудобнее угнездиться на ледяном цементе.

«Паф — убит!» — тихо произнесла Лола, в тридцатый раз молниеносно выдернув пистолет. Она всегда любила оружие. К стрельбе ее приобщил отец — на пустоши близ их дома. Ей нравилось, как в воздух летят консервные банки, нравился грохот выстрелов, запах пороха. Это как фейерверк — только для самого себя.

Смотри-ка! А ведь и в ней есть хорошие качества. Глядишь, из нее тоже чего выйдет!

А вот Потрошитель предпочитает холодное оружие. Нет ли здесь какого-то смысла? Может быть, пронзая плоть, он имитирует половое проникновение? Символическое изнасилование посредством оружия? Может, он импотент? Или сексуально озабочен, вроде капитана?

Приступив к ежедневной тренировке брюшного пресса — четыре подхода по пятьдесят раз, — она представила, как ревущий от оргазма Жанно тычет в нее кинжалом. Нет, не цепляет. Очень уж приземленно. А для символического акта слишком материально. «Подручный материал, оружие садисты используют потому, что они не в состоянии наладить контакт с окружающими, — размышляла Лола, переходя к растяжке бедренных мышц, — и превращают других в такие же бездушные вещи, как они сами, поскольку плохо чувствуют свое тело».

Психопатка чертова! Форменный сумасшедший дом — «здрасте» не успеешь сказать, как тебе тут же изложат транзактный анализ твоего пуделя! А убийцы-то как убивали, так и убивают!

Марсель блаженно вздохнул и закурил сигарету. Надья поигрывала волосками на его груди. Сегодня им удалось уложить детвору пораньше, пообещав им воскресную поездку в аквапарк. На случай несвоевременного вторжения они закрылись на ключ. Но все обошлось. Ни тебе барабанного боя в дверь, ни хныканья в коридоре.

Марсель сделал глубокую затяжку. По его вспотевшему торсу пробежал слабый ветерок, и ему сделалось зябко.

— Холодно? — спросил он у Надьи.

— Немножко, — ответила она, закутываясь в одеяло с изображением лошадей в прерии — свое недавнее приобретение. Одеяла, которые покупала Мадлен, — с громадными розовыми цветами и Большим Кисом, гнавшимся за Тити, — он выкинул.

Как все-таки быстро ему удалось привыкнуть к Надье, удивлялся он, поглаживая ее обнаженное плечо. К женщине совершенно новой в его жизни. Еще год назад они даже не были знакомы, а теперь вот вместе ходят за покупками в «Каррефур», совместно обдумывают, как обставить квартиру, как провести отпуск; ей известно, что у него геморрой, а он знает, что у нее отрыжка от лука.

А Мадлен гниет в земле. Гниет из-за какого-то су масшедшего вроде этого убийцы, который режет людей и вынимает их внутренности. Конечно, проводить расследование такого плана куда интереснее, чем лепить штрафы за пользование скутером, но и куда более тошнотворно. Тут словно бы нагноившейся раны касаешься. Да, именно так: при мысли об убийцах невольно думаешь о зловонных гнойниках, раздувшихся под здоровой розовой кожей.