Брижит Обер - Потрошитель

Конечно, в их городе нет столь обширной канализации, чтобы приютить аллигаторов или типов в остроконечных капюшонах, — у них не столица. Но ведь… существует же древняя легенда, повествующая о каких-то подземельях, соединяющих острова со старым городом…

— О чем размечтался, Марсель?

Он вздрогнул. Перед ним мелькнула доска для серфинга на заплечном ремне: взгромоздившись на ролики, Макс уносился с работы.

О чем размечтался? О пустяках. Сущих пустяках. Только что убили бедного мальчишку, а он вообразил себя Бэтменом из Готхэм-сити. «Спустись на землю, Марсель. Ты ищешь не Джокера, а просто какого-то несчастного психа, окопавшегося в обычной жалкой квартирке, забитой чудовищными трофеями».

Несчастный псих сидел на полу своей жалкой квартирки. Сняв аккуратную накладную бородку, он положил ее на пианино и, проткнув губы гвоздями для обивки мебели, наслаждался зрелищем трофеев, разложенных на газетной бумаге. Сегодня вечером он отнесет их кошкам. Ах эти кошки! Какие они прожорливые! Как плавно входят в мясо их острые зубки! Как чутко торчат их ушки: чуть что — и нет кошек. Кис-кис-кис…

Он приподнял свитер и взглянул на гвоздь. Вокруг шляпки образовалось нагноение. Он надавил на белесую дряблую плоть живота. Гной брызнул наружу.

Внезапно тишину разорвал звонок будильника на старом телевизоре. Через полчаса должна подойти медсестра из профилактического медицинского центра. Нужно сделаться нормальным. НОРМАЛЬНЫМ быть очень важно: если ты стараешься, тебя осыпают комплиментами. А ежели нет — советами, скрипящими, как мел по доске; и еще таблетками, от которых промеж ушей одна вата.

Так! Наволочки с экскрементами, зассанные простыни — в стиральную машину; черт, тараканы в раковине: нате, нате; скорее же! Иголки — из губ; прополоскать рот; на язвы — БОРОДУ-ЗАЩИТУ; чистая белая рубашка с длинными рукавами; наглухо застегнуться; ну же, скорее! Прическу ПАЙ-МАЛЬЧИКА… ой-ой-ой! Свернуть газету, пакет — «вкусненькое для кошек»! — в холодильник; да быстрей же! Включить телевизор, окно, черт его, и дрянь эту распылить — уф, как поддельным яблоком завоняло!

Динь-дон.

— Сейчас. Иду!

— Алло, Кэт… Да — Лоран… Привет, как ты?.. Я? Еще в офисе. Тут дело одно сложное… ммм… А! В курсе? У самой-то как? Путем?.. Серьезно?! Ха-ха-ха! Насильник восьмидесятилетних! — прям как наш капитан-улыбнитесь… Да, да — Жанно… тяжелый случай… Джон Вэйн [19]… из Ниццы… ммм… Народ? Уф… в целом — примитивный — «sea, sex and sun… » [20]ну да, обхохочешься… Ладно, тут пришли… до скорого!

Франсин Дюпре разглядывала своего пациента благожелательно и сострадательно одновременно. Благожелательно, поскольку он искренне стремился интегрироваться в мир, который казался ему нереальным. Большинство считает пациентов медико-психиатрического центра какими-то зловредными овощами. Между тем примерно сорок процентов из них, получая амбулаторное лечение, все же стабилизируются и более-менее эпизодически работают. Этому, например, повезло вдвойне: он не только обладает музыкальным даром — ему к тому же удалось урвать место пианиста в «Диване», американском баре с администрацией, не слишком озабоченной подноготной своих сотрудников.

А как он следит за своей квартиркой! Вот только этот отвратительный запах кошачьей мочи… По его словам, стоит только оставить окно открытым, как к нему тут же залазят соседские коты — ужасные некастрированные твари.

Ее сострадание было вызвано тем, что он мог бы прекрасно выглядеть, если бы следил за собой. А что! Чисто выбритый, с какой-нибудь модной стрижкой, в футболке вместо этих вечных рубашек с длинными рукавами, в кроссовках вместо кожаных сандалий… Да-да, прилично одетый и вдобавок с его музыкальным талантом, он мог бы иметь успех у женского пола и неплохо проводить время. Ишь напридумывала!

Но нет, ему не восстановиться. В его медицинской карте значилось, что с самого нежного возраста у него был выявлен детский психоз, на протяжении многих лет он состоит на психиатрическом учете. Воспитанный авторитарной бабкой, страдая недержанием мочи до восемнадцатилетнего возраста, он учился с большими перерывами и постоянно попадал в психбольницу из-за склонности к самоистязанию. Единственной сферой, где он чувствовал себя комфортно, была музыка.

Оставив лекарств на неделю, она побеспокоилась о его питании и самочувствии. Он заверил ее, что чувствует себя гораздо спокойнее, припадков больше нет, и ему просто в толк не взять, как это полгода назад его угораздило зарезать бродячую собаку. Минутная депрессия, помрачение рассудка. Но благодаря таблеткам все наладилось. Теперь вот ему даже в супермаркете не страшно. И никаких самоистязаний, добавил он, мысленно улыбнувшись.