Стюарт Вудс - Лос Анжелес Таймс

— Не совсем. Мне просто нужно выслушать чужое мнение. Он дал ей киносценарий под названием В лабиринтах прямоты . Вы будете первой, кто прочтет рукопись, даже Лео еще не видел.

Она взяла рукопись. — Мне нравится заглавие.

— Прочтите хотя бы первый акт и скажите, что вы об этом думаете.

— Непременно.

— Прошу прощения, но мне надо на время вас покинуть.

— Идите. Я буду читать. Она пила сок маленькими глотками.

— Еще сока?

— Нет, этого вполне достаточно.

Майкл вышел из офиса и прикрыл за собой дверь.

Он подождал минут десять, потом вернулся. Сюзан Харт сидела на диване, ее голова упала на грудь, и было слышно легкое похрапывание. Майкл положил подушку в изголовье дивана и аккуратно уложил Сюзан.

Он подошел к бару, вынул из него коробку, обернутую в подарочную бумагу, и вышел. Он поспешил в бунгало, которое Роберт Харт использовал как гримерную комнату, постучался и вошел.

Боб Харт сидел перед зеркалом и читал газету. — Входите, Майкл, — произнес он. — Все ли готово к началу съемок?

— Через несколько минут, Боб. Майкл протянул ему коробку. — Это стояло возле ваших дверей.

— От кого? — спросил Харт, принимая пакет.

— Понятия не имею. Откройте.

— До меня дошли слухи, что мы снимаем запасной вариант, — сказал Харт. Он сорвал ленточку и обертку из фольги и раскрыл коробку.

— Верно.

— Где Сюзан?

— Она — в моем офисе, читает сценарий.

Актер заглянул в коробку и слегка присвистнул. — Боже мой, взгляните на это. В его руках была бутылка вина.

— А я не очень-то разбираюсь в винах. Что, что-нибудь хорошее?

— Да это же Шато Мутон Ротшильд 1961 года. Знатоки утверждают, что это одно из лучших вин столетия.

— Я определенно никогда не пробовал ничего подобного, — сказал Майкл. — Думаю, вы сохраните его для какого-нибудь торжественного случая.

Харт вынул из коробки два стакана и штопор. — Давайте, прямо сейчас. Попробуйте за меня. И скажете, каково оно!

— С удовольствием, — сказал Майкл. Он наблюдал, как любовно Харт вытащил пробку, обтер краешек бутылки и наполнил стакан. Боб повертел стакан в руке и глубоко вдохнул, чтобы ощутить запах.

— Великолепно, — сказал он и отдал стакан Майклу.

Майкл взял его и поднес к свету. — Прекрасный цвет. Он понюхал вино и сделал глоток.

— Вы правы, у него чудесный букет.Боже, я никогда не пробовал ничего подобного!

— Оно и впрямь такое чудесное? — спросил Харт с очевидной завистью.

— А знаете что, Боб, в этой сцене доктор должен был выпить пару стаканов вина.

— Но не я, — с сожалением вздохнул Харт. — Я на колесах.

— Конечно, — подтвердил Майкл, внимательно наблюдая за актером.

— И все же, если это нужно для сцены, то вряд ли повредит, если я выпью пол стакана.

Майкл взял бутылку и наполнил второй стакан. — Не думаю, что это может повредить, — поддержал он Боба.

Харт принюхался к стакану и сделал глоток, удержав его как можно дольше во рту. — Само совершенство, — заключил он. — Вкус черной смородины, не находите?

— Думаю, так оно и есть, — произнес Майкл, понятия не имея, какой у черной смородины вкус.

Харт сделал еще один глоток. — Какая прелесть! Боже, какие оно будит воспоминания! Он сделал большой глоток. — Ах, Майкл, знаете, я, право же, сильнее волновался по поводу сцены с пением, чем следовало.

— Не знаю. Это не было заметно.

Боб допил свой стакан, и Майкл наполнил его снова.

— Да, боюсь, что я позволил Сюзан распоряжаться собой. То есть во время репетиции все было не так плохо, но я сомневался. Представьте, последний раз я пел перед аудиторией тридцать лет назад — и то это были актеры.

— Ну, сейчас нечего переживать по этому поводу.

— Знаю, но мне бы хотелось, чтобы в фильме была эта сцена. То есть я не хотел бы, чтобы кто-то увидел ее, но, по-моему, она интересна.

— Если не возражаете, в один из ближайших дней мы можем сделать пробу.

— Да, может быть, — Харт опустошил второй стакан.

Майкл вышел на площадку вместе с Бобом Хартом и подозвал к себе Элиота Розена. — Быстро отснимите запасной вариант, — сказал он, — и давайте без дублей.

— Хорошо, все готовы, — Розен вызвал актеров и работников сцены. — Прекращаем репетиции и приступаем к съемкам.

Они отработали сцену. Доктор прервал рассказ, когда Ванесса села за фортепиано, и обратился к ней с речью.

— Достаточно, — обратился Элиот к операторам. — Смонтируйте то, что вышло, и все.

Раздался звонок, все актеры поднялись.

— Прошу минуту внимания! — сказал Майкл. Он повернулся к Харту. — Боб, я вас прошу, в качестве небольшого подарка нам всем, не могли бы вы исполнить песню Dein ist mein ganzes Herz ?