Себастьян Фитцек - Посылка

Мир перед глазами Эммы расплылся за пеленой слез.

– Возможно, все так, – всхлипывая, выдавила она. – Но в этой истории есть одна огромная ошибка. Я, наверное, страдаю паранойей и в случае с Филиппом отреагировала слишком бурно. Но причина в том, что Парикмахер сделал со мной в гостиничном номере. И это была не Сильвия.

– Почему?

Теперь пришла очередь Эммы выкрикивать каждое слово с восклицательным знаком.

– ПОТОМУ! ЧТО! МЕНЯ! ИЗНАСИЛОВАЛИ! – кипела она. – Я это чувствовала. Женщина чувствует такое.

Конрад словно врос в пол своего кабинета. Совершенно спокойно, и виду не подав, он спросил:

– Ты абсолютно уверена, Эмма?

– Да. На сто процентов. – Она повернулась к окну и натянуто улыбнулась. – Возможно, у меня бурная фантазия. Иногда я выдумываю, да. Но в этом я уверена! Это был мужчина. Внутри меня. Поэтому я потеряла ребенка. Я все еще чувствую, как он…

Эмма задохнулась. Перед глазами плыло, мелькали мутные полосы, как будто она долго смотрела на солнце, а не на зимний ландшафт Целендорфа за окном.

– Что с тобой? – спросил Конрад. Его голос звучал не столько озабоченно, сколько заинтересованно.

– Свет, – сказала Эмма и показала на Ванзе.

«Разве сейчас не должно быть намного темнее?»

– Сколько я уже здесь у тебя в… в…

Она снова не смогла закончить предложение. На этот раз дело было в мужчине на набережной. И в его доге на поводке. Собака раскрыла пасть, словно хотела поймать языком снежинки.

– …у тебя в бюро? – пробормотала Эмма. У нее возникло абсолютно иррациональное ощущение, что она попала во временную петлю.

Она наблюдала не только похожую, но абсолютно идентичную декорацию, как и в начале сеанса.

Эмма встала с трудом, но на этот раз нашла силы удержаться на ногах.

– Что здесь происходит? – спросила она и подошла к окну.

За спиной Конрад начал с кем-то говорить, хотя в комнате больше никого не было.

– Теперь пора, – строго сказал он. – Я повторяю, пора.

Эмма услышала приближающиеся из коридора шаги. Снова уловила запах свежей краски и прочих ремонтных работ, когда подошла ближе к стеклу. И в тот момент, когда двери позади нее открылись, а она как раз собиралась коснуться кончиками пальцев стекла, озеро исчезло перед ее глазами. А с ним и гуляющий мужчина, снег, дог, набережная, вообще все. Даже окно.

Осталась только черная дыра в стене.

– Фрау доктор Штайн? – обратился к ней чужой мужской голос, который она проигнорировала.

– Но я же знаю, кто я, – сказала она и расплакалась, услышав электростатический треск телевизора, к экрану которого прижалась лбом.

– Не бойтесь, фрау доктор Штайн, – сказал мужчина, но когда она обернулась и увидела рядом с Конрадом своего лечащего психиатра в белом халате и двух медсестер, то почувствовала именно это: страх, который овладел каждой клеткой ее организма и, казалось, навеки поселился в ней.

У Эммы закружилась голова, колени задрожали, а перед глазами потемнело. Она искала какую-нибудь опору, но не находила.

– Великолепно. Вы великолепно справились.

Доктор Мартин Ротх указал на экран на мобильной тумбе перед ними, делая звук тише. На экране была видна комната, где Эммой занимались две медсестры. После короткого обморока она снова пришла в себя и сейчас лежала с согнутыми ногами на диване. Если бы Конрад не знал, то правда поверил бы, что они смотрят на его собственное бюро на Ванзе. Невероятно, как идеально столяры и отделочники сделали свою работу и воссоздали интерьер.

А техники!

Он до последней минуты сомневался, но в итоге они оказались правы: картинку на телевизионном экране с высоким разрешением уже невозможно отличить от реальности.

Во время эксперимента он сам то и дело ловил себя на мысли, что смотрит из «окна», и лишь потом вспоминал, что «вид» из его бюро – всего лишь фильм в разрешении UHD, который был так обработан современной кинопроекционной техникой, что угол зрения менялся в зависимости от того, где находится смотрящий.

– Конечно, нельзя быть абсолютно уверенным, но шансы, что сегодня мы достигли прогресса в лечении, очень неплохие.

Доктор Ротх попытался подбодрить Конрада широкой улыбкой. Но адвокат не обратил на похвалу психиатра никакого внимания.

Почти четыре часа он слушал Эмму, расспрашивал, пытался при этом придерживаться указаний врача. Возможно, по нему не было видно – он не позволял себе проявлять слабость на людях, – но после такого марафона у Конрада кипели мозги, и ему хотелось чего угодно, только не вести беседу со слишком молодо выглядящим врачом, чья репутация в профессиональных кругах была, однако, легендарной. Уже десять лет назад доктор Мартин Ротх якобы сумел вылечить пациента с шизофренией с помощью его же собственных галлюцинаций и тем самым заложил основу своей репутации. Ради благополучия пациентов он иногда выбирал необычные методы терапии.