Себастьян Фитцек - Посылка

«Нет, я не смогу».

Даже если ближайшая ветеринарная клиника доктора Планка находится в нескольких минутах ходьбы и открыта по субботам до шести вечера, тогда как большинство ветеринаров в Берлине вообще не работают по выходным.

«Все равно не смогу. Это немыслимо».

Четверть часа Эмма неподвижно сидела на полу рядом с мучившимся животным, пока не приняла решение – попытаться сначала обойтись без помощи посторонних.

Потом у Самсона произошла первая остановка дыхания.

Страх впивается в душу и разрушает человека изнутри. При этом питается временем своей жертвы: чтобы надеть что-то теплое, Эмме потребовалось полчаса, даже со шнурками на ботинках она справилась не с первой попытки; наконец онемелыми пальцами застегнула молнию на пуховике и, вся в поту, открыла дверь – что, по ощущениям, тоже длилось целую вечность.

Диазепам, который она запила глотком воды, проявлялся пока больше своими побочными действиями, чем основными. Эмма чувствовала ужасную сонливость, но невидимое железное кольцо вокруг груди никак не ослаблялось.

К счастью, Самсон снова начал дышать, но был уже не в состоянии самостоятельно держаться на лапах. Поэтому Эмме, ко всему прочему, пришлось сделать крюк и дойти до сарая – маленькой металлической конструкции в дальней части сада. Если она не ошибается, там на стене еще висят санки, которые Филипп купил сразу после переезда сюда, ошибочно полагая, что они часто будут ими пользоваться, раз уж живут рядом с горой Тойфельсберг.

Возможно, сегодня санки оправдают себя и послужат транспортным средством для Самсона.

Эмма тяжело дышала и пыталась сосредоточиться на дороге по заснеженной лужайке. Боязливо шаркая ногами, как пациенты, делающие первые шаги после тяжелой операции, она неуклюже продвигалась вперед.

Каждый шаг как испытание мужества.

Путь казался таким трудным, как будто она преодолевала его в ластах и с водолазным аппаратом. Ее ноги проваливались в снег по щиколотку, и несколько раз приходилось останавливаться и переводить дух.

По крайней мере, она больше не дрожала – возможно, ее душа настолько замерзла, что для физического ощущения холода просто не осталось места.

Или у нее уже «гипотермическая идиотия»? Психологический феномен, когда некоторые люди в состоянии переохлаждения незадолго перед смертью думают, что им невыносимо жарко. По этой причине трупы замерзших на улице иногда находят без одежды. Несчастные, умирая, срывают с себя последнее.

«Ах, будь страх рубашкой, я бы с удовольствием сняла ее», – думала Эмма и удивлялась, что не чувствует никаких запахов в саду. Ни снега, ни земли, ни даже собственного пота.

Ветер дул неудачно, со стороны железнодорожных путей, и доносил грохот электричек с расположенной недалеко станции Хеерштрассе. Эмма слышала шум отчетливее, чем обычно, зато видела хуже.

С каждым шагом вперед сад как будто становился уже. Понадобилось какое-то время, прежде чем Эмма поняла, что это паника сужает поле ее зрения.

Сначала из него исчезли кустарники, потом вишня и рододендрон; наконец Эмма оказалась в узком темном туннеле, ведущем прямо к сараю.

Зрительные расстройства.

Эмма знала симптомы приближающегося приступа паники: пересохший рот, быстрое сердцебиение, измененное восприятие цветов и форм.

От страха, что, остановившись, она уже никогда не сможет продолжить движение, Эмма, спотыкаясь, шла вперед, пока наконец не добралась до сарая.

Распахнула дверь и не глядя схватила санки, которые Филипп аккуратно повесил на стену прямо у входа.

Легкая ярко-красная пластиковая вещица в форме широкой лопаты. К счастью, не старомодная тяжелая модель из дерева с полозьями – Самсон легко упал бы с таких саней.

На обратном пути Эмма чувствовала себя немного лучше. Успех, связанный с таким быстрым обнаружением саней, придал ей уверенности.

И поле зрения снова расширилось. Кустарники стояли на своем месте, но очень неестественно шевелились. Не из стороны в сторону, как от ветра, а вверх и вниз, будто перевернутая гармонь.

Это было неприятно, но не так жутко, как следы, которых Эмма не заметила до этого.

Она разглядывала массивные следы сапог в снегу перед собой. Это были не ее, а размера на три больше. И они шли только в одном направлении.

К сараю.

Эмма повернулась к серому садовому домику, дверь которого оставила открытой.

Она раскачивается?

Там внутри кто-то есть?