Мо Хайдер - Токио

На перекресток осторожно выехал автомобиль, в свете зажженных фар снег, казалось, крутился быстрее. Я отпрянула к стене, подняла воротник, плотно запахнулась в тонкое пальто и задрожала. Почему Строберри посоветовала мне не входить в стеклянный лифт? Неужели она думает, что люди Фуйюки рыщут по улицам? Автомобиль исчез за углом, и на улице снова стало тихо. Я выглянула из своего укрытия. Важно не спеша все обдумать. Пункт за пунктом. Мой паспорт, книги и заметки были в переулке, рядом с домом. Позвонить Джейсону я не могла — медсестра оборвала все провода. Придется вернуться в дом. Последний раз.

Я поспешно рассовала деньги Строберри по двум карманам — по сто пятьдесят тысяч иен в каждый. Затем сунула туда же руки и тронулась в путь. Я шла по переулкам, стараясь держаться подальше от проспектов. Мне казалось, что я попала в волшебный мир — снег тихо падал на кондиционеры, на лакированные коробки бен-то, выставленные у дверей для удобства забирающих их водителей. Одета я была не по погоде: пальто слишком тонкое, а лодочки оставляли смешные следы в виде восклицательных знаков. Я никогда раньше не ходила по снегу на высоких каблуках.

Осторожно прошла мимо святилища Ханадзоно note 85, с его призрачными красными фонарями, и снова нырнула в переулок. Я шла мимо освещенных окон, мимо кондиционеров. Слышала обрывки разговоров, но за всю дорогу видела всего двух людей. Казалось, Токио укрылся за дверями. У кого-то в этом городе, думала я, у кого-то за этими дверями есть вещь, которую я ищу. Что-то не очень большое, что можно хранить в стеклянном резервуаре. Плоть. Но не целое тело. Возможно — часть тела? Где же это можно спрятать? И зачем? Зачем кому-то вздумалось его украсть? Мне пришла на память строчка из давно прочитанной книги. Возможно, она принадлежала перу Роберта Льюиса Стивенсона: «Похитителя тела, далекого от чувства уважения к смерти, привлекли простота и безопасность задачи…»

Сделав круг, я подошла к зданию через узкий проход между двумя жилыми домами. Автомат по продаже напитков мерцал голубыми призрачными огнями. Я воспользовалась им как укрытием и осторожно выглянула за угол: в переулке никого не было. Фонари возле ресторана подсвечивали падавший снег. Слева от меня высился дом, темный и холодный, он закрывал собою небо. С этой точки я его раньше никогда не видела. Мне показалось, что он даже больше, чем я до сих пор представляла. На остове монстра красовалась волнистая черепичная крыша. Я заметила, что оставила у себя занавески раздвинутыми. Живо представила погруженную в молчание комнату: широкий футон, на стене — картины с изображением Токио. Представила и себя, вместе с Джейсоном, стоящими под нарисованными галактиками.

Порылась в кармане в поисках ключей. Еще раз оглянулась через плечо, потом крадучись пошла по переулку, держась ближе к стене. Остановилась у расщелины между двумя домами, посмотрела на кондиционер. Моя сумка была на месте, на ней вырос сугроб. Продолжила путь, прошла под своим окном. В десяти ярдах от угла что-то заставило меня остановиться. Посмотрела себе под ноги.

Я стояла у чистого, не запорошенного снегом участка. Это была длинная черная дорожка мокрого асфальта. Я заморгала, глядя на нее. Почему инстинкт остановил меня здесь? И тут же поняла — это был след, оставленный автомобильными шинами. Стало быть, недавно здесь стояла машина. В крови закипел адреналин. Автомобиль, судя по всему, стоял здесь долго — вон и кучка окурков точно против места, где располагается окно водителя. Похоже, тут чего-то ожидали. Я быстро попятилась в тень, должно быть, и кровяное давление подскочило. След шин вел к улице Васэда. Там беззвучно мелькнули автомобили: снег заглушал шум двигателей. Кроме этих двух машин, больше мне ничего не встретилось. Я нервно вздохнула и посмотрела на окна старых полуразвалившихся домов. В некоторых из них горел свет, двигались тени. Все выглядело нормально. «Это ничего не значит», — сказала я себе и облизнула пересохшие губы. Снова взглянула на следы автомобильных шин. Это ничего не значит. Люди часто паркуют автомобили в переулках: в Токио так трудно найти уединение.

Снова осторожно пошла вперед, впритирку к домам, плечи сбивали снег с решеток на окнах нижнего этажа. На углу повернулась, посмотрела на входную дверь. Она была закрыта. Похоже, с тех пор как я ушла, ее никто не трогал — перед входом лежал чистый снег. Еще раз оглядела переулок. Хотя по-прежнему было пусто, я дрожала. Наконец поспешно вставила ключ в замок.