Илья Деревянко - Царство страха

– У нас тут много странного, – вздохнул Хвостов. – Мужики на глазах превращаются в баб, а бабы в мужиков. Самая влиятельная общественная организация – феминистский клуб «Сафо». Церкви даже в большие праздники стоят полупустые, а городом практически заправляет...

Б-у-ух! Из окна моего номера вырвался сноп пламени, повалили клубы дыма. На асфальт, прямо нам под ноги, упала оторванная голова водителя.

– Господи Боже! – прошептал начальник ФСБ, побелел как полотно, торопливо перекрестился, дрожащей рукой достал из кармана пластину валидола, но удержать ее не сумел и бессильно уронил в костно-кровяную лужицу.

– Сюда, – властно окликнул я врача с санитарами и, когда те подбежали, распорядился: – Займитесь полковником. У него нелады с сердцем. Не дай Бог повторит судьбу Пузырева.

– Слушаюсь! – по-военному отчеканил врач, делая знак санитарам. Те взяли Хвостова под руки и бережно, но настойчиво повели к «Скорой».

– Кто из вас старший по званию? – обратился я к оставшимся эфэсбэшникам.

– Я! – выступил вперед бритоголовый здоровяк.

– Представьтесь!

– Майор Хохлов. Заместитель Сергея Ивановича.

– Очень хорошо. Организуйте здесь необходимые следственные действия, вызовите экспертов... Проследите за отправкой в больницу обоих контуженных и вашего непосредственного начальника. А мне предоставьте машину с шофером. Понятно?

– Так точно! – оглушительно гаркнул здоровяк.

– Ты куда намылился? – тихо спросил бледный Сибирцев с перевязанной головой.

– Хочу заглянуть в их базу данных по жителям города.

– Зачем?

– Надо отработать одну версию. Довольно несуразную на первый взгляд, но... Знаешь, Костя, бывает, что и мертвые иногда возвращаются...

Прибыв в здешнюю Контору, я перво-наперво связался с Рябовым и получил подробную справку об интересующем меня субъекте. Вот она – в кратком виде и в моем собственном пересказе. Майор спецназа ГРУ Юрий Андреевич Ромейко, 1963 года рождения, попал в плен к чеченцам за четыре месяца до окончания войны. Спустя неделю на блокпост подкинули видеокассету с записью его расстрела. Начальство малость погоревало (отличный был специалист), заполнило УФД № 10311 [9], выслало жене запаянный «цинк» с опилками, а товарищи поклялись отомстить. (Чем обернулась для них клятва, вы узнаете чуть позже.) На этом дело вроде закончилось. Правда, имелись в нем некоторые загадочные моменты.

1. По официальной версии, машину майора подорвали на пути из части в штаб и обстреляли из засады. Сержант-водитель погиб, а оглушенного Ромейко захватили боевики и утащили к себе на базу. Вроде бы все складно, да? Но почему тело сержанта было в безобразном состоянии (с оторванными ногами и развороченным животом), а сам майор нисколько не пострадал при взрыве?! По крайней мере, на «расстрельной» пленке он выглядел абсолютно целым. Хотя ладно, встречаются чудеса на свете...

2. Почему его просто расстреляли?! Спецназовцы, попавшие в руки мятежников, умирали лютой смертью. Их распинали на крестах, сжигали на кострах, разрывали на части лошадьми или бронетехникой. В лучшем случае (если полевой командир оказывался большим гуманистом) им заживо отрезали головы. Заметьте – простым спецназовцам, заурядным рабочим лошадкам. А тут столь колоритная фигура и... джентльменский расстрел!!! Или при казни присутствовал целый взвод западных корреспондентов?! Гм... Ну допустим. С огромной натяжкой!..

И, наконец, третье. Вскоре после гибели знаменитого майора чеченцы начали выкидывать фокусы, очень похожие на ромейковские. Несколько наших колонн сгинуло в хитроумных засадах. Спастись не удалось никому. На минах-ловушках подорвалось полтора десятка первоклассных саперов и в завершение была поголовно истреблена ДРГ спецназа ГРУ, собравшаяся уничтожить лагерь полевого командира Муслимова. (Того самого, кто захватил Ромейко.) Начальство всполошилось, затеяло серьезное разбирательство, но вскоре грянули известные события [10], войска из Чечни вывели, и расследование закончилось, не успев толком начаться. О Ромейко постепенно забыли. Но вот теперь, в сарафановских похищениях, убийствах и взрывах четко прослеживался его неповторимый почерк. И я предполагал – расстрел был обычной инсценировкой. Майор перешел на сторону мятежников, принял, как водится, ислам [11], отработал свои тридцать сребреников, а сейчас осел в Сарафанове и успешно сотрудничает с упоминавшимся ранее таинственным злодеем. Он, естественно, раздобыл новые документы, возможно, изменил внешность, но от одной особой приметы, сообщенной мне Рябовым, иуда избавиться никак не мог...