Илья Деревянко - Черная топь

После ожесточенного обмена ударами и блоками мой левый глаз украсился внушительным фингалом, из разбитой губы потекла кровь. Сатанисту же досталось не в пример больше: физиономия превратилась в сплошное кровавое месиво, правая рука, перебитая рубящим ударом по локтевому суставу, повисла плетью, а «подкованная» лай-киком [17] левая нога повиновалась хозяину с явной неохотой. Поняв, что бой проигран, «старший» разинул рот, собираясь позвать на помощь, но я проворно сорвал дистанцию, жестким тычком кончиков пальцев в основание глотки погасил крик в зародыше и со страшной силой обрушил правый локоть на челюсть язычника. Потеряв сознание, он рухнул как подкошенный. Я утер рукавом залитый потом лоб; с трудом восстановил дыхание; подобрал шпагу, пистолет и затем занялся своей добычей.

Перво-наперво скрутил чертопоклоннику руки описанной ранее диверсантской вязкой, заклеил рот заранее припасенным пластырем и тщательно обшарил одежду. За поясом у пленника я обнаружил свернутые в рулон бумаги, бегло просмотрел и расплылся в счастливой улыбке. Оказывается, чертов нехристь успешно проделал запланированную мной работу!

Бумаги представляли собой учредительные документы «кружка по интересам», а также списки членов. Сунув добычу за пазуху, я острием шпаги бесцеремонно уколол щеку «старшего». Протяжно замычав, он разлепил шальные после нокаута глаза.

– Вставай, козел! – распорядился я. – Совершим прогулку по свежему воздуху. Подышим кислородом. Дождик – ерунда! Не сахарный, не растаешь. Но предупреждаю заранее: ежели ты, гнида, попытаешься поднять шум – отправлю прямиком в ад. За мной не заржавеет! А на последствия мне плевать! Усвоил, падаль?!

«Старший» язычников оказался неплохим психологом. Внимательно посмотрев мне в глаза, он сразу понял, что говорю я чистую правду, затрясся словно осиновый лист [18] и сделался тише воды ниже травы. Даже когда я грубым рывком за связанные руки придал ему вертикальное положение, чертопоклонник, невзирая на мучительную боль, постарался не шуметь и буквально проглотил рвущийся из груди стон.

– Умница! – одобрил я. – Продолжай в том же духе! А теперь топай! На цыпочках, блин!

Мы вышли во двор. Буйный ливень уже утих, уступив место густому, сырому туману, значительно затруднявшему видимость. Впрочем, данное обстоятельство сыграло мне на руку. Никто из обитателей деревни не засек нашего передвижения...

Дорога до сарая отняла много времени: пленник сильно хромал. Кроме того, я, страхуясь, выбрал не кратчайший путь, а окольный, намереваясь зайти с наветренной стороны. Как вскоре выяснилось, предосторожность была отнюдь не лишней! Метрах в тридцати от сарая я, повинуясь смутному предчувствию, замер (остановив ковыляющего впереди сатаниста захватом за воротник) и вслушался в ночную тишину. Предчувствие не обмануло – порыв ветра донес до моих ушей неразборчивый шепот нескольких голосов.

– Засада?! – приставив к сонной артерии «старшего» лезвие ножа, одними губами спросил я. – Если да – мигни!!!

Язычник усиленно заморгал.

– Тогда отдохни чуток!!! – Я с размаху треснул дьяволопоклонника рукояткой пистолета по затылку, аккуратно придержал падающее тело (зачем поднимать лишний шум); выдернул из штанов служителя сатаны кожаный ремень, крепко-накрепко скрутил ему ноги и, бесшумно ступая, двинулся к противоположной от входа стене сарая. Кстати, боль в ушибленной тростью кисти к тому времени почти прошла...

Сквозь многочисленные щели отлично просматривалась внутренность ветхого строения, где томились в ожидании четыре особи мужского пола. Отсутствие освещения не мешало мне разглядеть подробности. (Невзирая на некоторую близорукость днем, ночью я почему-то вижу как кошка. Странный каприз природы!) Итак, один, закутанный в шкуру, возлежал на охапке еловых веток. Притворяясь спящим Мамонтовым, он старательно не подавал признаков жизни. Еще трое, не отрывая взглядов от дверного проема, таились по углам. Все вооруженные, но наготове они держали не стволы, а веревки. Собирались захватить живьем для последующей экзекуции.

«Гениальная задумка! – сардонически усмехнулся я. – Андрюша Калинин эдаким лопухом заходит в сарай, склоняется над неподвижным товарищем, и тут, откуда ни возьмись, на него дружно набрасываются хитроумные «лесные братья», оглушают ударом по кумполу и вяжут, аки овцу... Интересно, где мой напарник? Как его сцапали? Может, во сне?! Ведь иначе собровец отстреливался бы до последнего патрона. Но гильз на полу не видно, порохом в сарае не пахнет... Ладно, скоро разберемся!» В считаные секунды в мозгу сложился план дальнейших действий. Взяв в правую руку шпагу, а в левую пистолет, я отошел от сарая на пять шагов, с разбегу бросил свою стодвадцатипятикилограммовую тушу на стену развалюхи и, с треском проломив гнилые доски, влетел вовнутрь. Для язычников произошедшее явилось полной неожиданностью. Воспользовавшись их замешательством, я молниеносным выпадом проткнул сердце одному, вогнал пулю в лоб другому и крученым казачьим ударом [19] рассек горло третьему. По ходу я успел заметить, что на сей раз дьяволопоклонники не облачились в традиционные ритуальные одеяния. Размышлять – «Почему?» – за отсутствием свободного времени я не стал и занялся четвертым ублюдком, доселе изображавшим Сергея. Его я намеревался взять живым, дабы выяснить подробности пленения Мамонтова. Поганый нехристь оказался довольно шустрым типом. Хотя расправа над его дружками заняла не более четырех секунд (причем грянула как гром средь ясного неба), он сумел-таки сориентироваться, по-змеиному выскользнул из шкуры, выхватил «макаров», нажал спуск, но... по причине спешки промазал, а повторно выстрелить я ему не позволил: круговым ударом ноги выбил пистолет, носком ботинка врезал в промежность и, когда язычник с визгом согнулся, рубанул ребром ладони по артерии, питающей кровью мозжечок. Чертопоклонник надолго отключился. При внимательном рассмотрении он оказался удивительно похож на пойманного в Дарьином доме «старшего».