Илья Деревянко - Иудино наследство

– Стой, падла! – рявкнул Сундук. – Кишки выпущу!

Безумный, беспредельный страх бросил Полтинникова на сиденье, руки вцепились в руль, а нога до отказа выжала газ. Взревев мотором, «Нива» рванула с места.

– Козлы вонючие!!! – взвыл Сундук, и «девятка» разъяренных грабителей пустилась в погоню. В заднее стекло Сергей видел, как неотвратимо приближаются преследователи. Полтинников застонал в отчаянии. Из своей «Нивы» он мог выжать максимум сто тридцать километров в час, в то время как «девятка» способна развивать скорость до ста семидесяти. Разом протрезвевшие братья Овчаренко на заднем сиденье лязгали зубами. «Девятка», выскочив на встречную полосу, пошла рядом.

– Тормозите, пидоры! – высунувшись из бокового окна, крикнул Сундук. – Перестреляю, вашу мать!

Не получив ответа, бандит достал обрез и тщательно прицелился, однако сегодня ему определенно не везло. Увлеченные охотой грабители слишком поздно заметили вынырнувший из-за поворота «КамАЗ». Завизжали тормоза. Послышались грохот и треск лопающегося железа. «Девятка» превратилась в бесформенную лепешку. Двое ее пассажиров стали трупами, а двое других (в том числе Сундук) надолго утратили трудоспособность...

Полтинников тихонько повизгивал от восторга. «Я от бабушки ушел, я от дедушки ушел», – напевал он фальцетом известную песенку Колобка. Овчаренки виновато помалкивали.

– Что б вы без меня делали? – важно обратился к ним Сергей. – Ну как, разве не заслуживаю я равную долю!?

– Заслуживаешь, заслуживаешь, – мрачно буркнул Степан, подумав одновременно: «Зазнался придурок! Ладно, повыпендривайся покамест! Хорошо смеется тот, кто смеется последним...»

В деревне Черные Кусты проживал некий Ефрем Жилин, вечный неудачник, хронический алкоголик и в придачу довольно злобный субъект, приходившийся, кстати, родственником по материнской линии покойному карателю Федюку. К пятидесяти годам Ефрем не добился в жизни ничего. Окружающий мир он люто ненавидел, работать по-настоящему ленился и крепко дружил с «зеленым змием». Ефрем понимал, что родился слишком поздно. Куда лучше пришлось бы ему в период коллективизации или фашистской оккупации. При коллективизации закоренелый тунеядец Жилин мгновенно бы записался в бедняки-активисты и с садистским сладострастием раскулачивал зажиточных односельчан, а при немцах подался бы в полицаи. Тоже дело прибыльное, не шибко хлопотное. Знай себе собирай «кура, млеко, яйки» для германских хозяев, стучи на соседей и грабь их под шумок. В наше время халявная натура Жилина не нашла себе достойного применения, и посему иной отрады, кроме бутылки, для него не существовало.

Сегодня утром Ефрем проснулся с жуткой головной болью, ощупал вздувшуюся от пьянства физиономию и вожделенно подумал об опохмелке. Жалобно охая и стеная, он поднялся с замызганного топчана, проковылял к двери и выглянул во двор. Жена возилась в огороде.

– Зин, а Зин, – слабым голосом окликнул ее Жилин. – Выпить дай!

– Иди к своим дружкам-синюшникам, – не разгибая спины, огрызнулась женщина. – Сил моих больше нету! Все имущество спустил коту под хвост, пьянь поганая!

– Стерва, змеюка подколодная! – прошипел Ефрем, подтянул сползающие штаны и поплелся в деревню, в слабой надежде перехватить где-нибудь «живой воды». Внезапно он заметил белую «Ниву», осторожно пробирающуюся по колдобинам.

«Приезжие! – мелькнуло в голове Ефрема. – Каким лешим их сюда занесло?»

– Слышь, мужик, – приоткрыв переднюю дверцу, окликнул его один из сидевших в машине парней, – у тебя сарай свободный есть?..

Отделавшись от грабителей, кладоискатели сравнительно благополучно достигли цели путешествия. Сравнительно – поскольку за прошедшее время взаимная неприязнь достигла апогея. Внешне она еще мало проявлялась, зато внутри у всех троих творилось черт-те что!

Полтинников, например, чрезвычайно возгордился и уже подумывал, не запросить ли долю побольше одной трети, ведь именно благодаря ему компаньоны сумели выйти сухими из воды при встрече с разбойниками. Братья Овчаренко догадывались о Сережиных замыслах, люто ненавидели его за это, однако и друг к другу, мягко говоря, не испытывали симпатии. Словом, конфликт полностью созрел. Взрыва можно было ожидать в любой момент. Прибыв в Черные Кусты, кладоискатели, наскоро посовещавшись, решили оставить машину у кого-нибудь из местных жителей, немного передохнуть и, не откладывая дела в долгий ящик, двигаться в лес.