Илья Деревянко - Поступь зверя

– Не фига себе! – дернул меня за рукав Костя. – Смотри!

Моя машина больше не стояла у автобусной остановки. Чьи-то шкодливые руки откатили ее почти вплотную к скверу.

– Шутники, блин! – досадливо сморщился Сибирцев. – Мелкие пакостники! Может, они ее и обсосали в придачу?

– Пакостники, говоришь? – пробормотал я. – Пожалуй, да. Но не мелкие! Место выбрано весьма разумно. Сквер не освещен, а в кустах отличная позиция для засады. Приблизимся мы к тачке... и привет!

– Верно, – помрачнел Костя. – Как думаешь, они нас слышат?

– Пока нет. Ветер дует в нашу сторону.

– Ну и?

– Пойдем к ним.

– ??!

– Если бы хотели пристрелить, то сделали бы это уже минуту назад, на выходе из бара. И никакие фокусы им бы не понадобились. Стало быть, хотят чего-то другого. А вот ЧЕГО хотят, нам с тобой и предстоит выяснить.

– Логично, – согласился Сибирцев. – Топаем под видом нетрезвых, разозленных лохов?

– Обязательно!

Незаметно дослав патроны в патронники, мы со злым видом направились к машине, по ходу громогласно возмущаясь неслыханной наглостью здешних аборигенов и обещая им всевозможные кары в случае гипотетической поимки. Засада, как я и предполагал, с комфортом устроилась в кустах. Место они выбрали очень удачное, имели все мыслимые и немыслимые преимущества. Однако, убаюканные нашим поведением, сразу стрелять не стали, даже по конечностям. Очевидно, решили обстряпать дельце по-тихому. За что и поплатились. Добравшись до «девятки», мы вдруг разом упали на землю и открыли частый огонь с двух стволов в направлении наиболее вероятного местонахождения противника. Результат превзошел все ожидания. Кто-то в кустах болезненно вскрикнул, кто-то умирающе забулькал, что-то тяжелое с треском рухнуло, ломая ветки. А еще кто-то выпустил в нашу сторону торопливую бесшумную очередь, выругался по-чеченски в адрес заклинившего затвора и, хромая, пустился наутек.

– Мой! – шепнул я, устремляясь следом. Колючий кустарник цеплялся за одежду. С первых же шагов я наступил на мягкое, дергающееся в конвульсиях тело и едва не упал. Затем некто, лежащий на земле, попытался ухватить меня руками за ногу. Высвободив ногу и выпустив пулю туда, где должна была находиться голова «хватателя», я сделал последнее, мощное усилие и, оставив на ветвях значительную часть рубашки, вырвался на простор. Вернее, на широкую, плохо заасфальтированную дорожку, окруженную тем же зловредным кустарником, поднимающуюся в горку и с грехом пополам освещенную неполноценной луной. На разбитом асфальте виднелся темный, кровавый след, а впереди, метрах в тридцати от меня, сильно припадая на левую ногу, бежал плотный мужчина с непомерно развитыми плечами. Услышав шум позади себя, он проворно (для раненого) обернулся, оскалил зубы и прорычал с первобытной ненавистью:

– Стреляй, собака! Смотри, как умирает горный волк!!!

– Это скуля, ползая на брюхе и вылизывая сапоги охотнику? – с серьезным видом уточнил я.

– Грязная тварь!!! – перекошенный от ярости чеченец стиснул волосатые кулаки. – Иди сюда, русский ублюдок! Иди, если не боишься! Я тебя голыми руками на куски порву!

«А боевой нож ты, стало быть, в кустиках посеял, – с удовлетворением подумал я. – Что, собственно, сейчас и выяснилось! Ведь если бы нож присутствовал, ты бы уже метнул его в «проклятого гяура», столь хамски издевавшегося над святыми для тебя понятиями [2], да и над тобой в придачу. Эх ты, дитя гор, сильное, гордое и... безмозглое!»

– А нож горцу терять западло, – не спеша направляясь к джигиту, сказал я. – Какой же нохча без кинжала?! Так, тьфу да растереть. – На миг он смущенно потупился, чем окончательно подтвердил мою догадку, но тут же снова поднял взгляд: дикий, зверский, кровожадный. Действительно, волчий!

Едва я приблизился на достаточное расстояние, ослепленный ненавистью горец резко выбросил вперед правый кулак, целя мне в переносицу.

– Кр-а-ак! – проворно уклонившись, я точным, отрывистым толчком чуть выше сустава переломил ему руку в локте.

– Г-р-р-р! – страшно заскрежетав зубами, он попытался достать меня с левой. «Крепкий орешек!» – уважительно подумал я и двумя мощными ударами отправил покалеченного противника в глубокий нокаут. Затем обыскал бесчувственное тело. В карманах, помимо всякой мелочи, обнаружились ИПП [3] и новенький российский паспорт. Первым делом я аккуратно перевязал пленному рану, изъял у него брючный ремень и крепко прикрутил здоровую руку к здоровой ноге. И лишь потом, дождавшись вызванного манком Сибирцева, открыл паспорт джигита.