Илья Деревянко: Смертник

– Здравствуй, Олег! Извини, что разбудил! – донесся из нее дрожащий голос Витьки Колесова, в настоящий момент – средней руки коммерсанта, а в далеком прошлом моего соседа по школьной парте.

– Не волнуйся, не разбудил, – холодно ответил я. Колесов не вызывал у меня особых симпатий. Два года назад он напросился под крышу к Климу (чурки круто наезжали), а спустя четыре месяца выпрыгнул. Дескать, денег нету, обнищал, кушать нечего и т. д. и т. п. Проверили втихую. Выяснилось – врет, зараза! Вовсе не обнищал, просто сэкономить хочет. Обычная коммерсантская практика. Как прижмет – заливаясь слезами и захлебываясь соплями, кидается в объятия братвы: «Помогите, родимые! Спасите! Ничего не пожалею!» – а нормализуешь ситуацию, отобьешь наезды – юлить начинает, ускользнуть норовит. По барыжьей логике – раз все спокойно, платить за крышу незачем. Братва подобных раскладов не прощает. Если б не мое заступничество, Клим устроил бы Витеньке «небо в алмазах» – и правильно бы сделал. Жадным фраерам нужно мозги вправлять. Однако я заступился. По старой памяти. Как-никак, в детстве друзьями были. «Не разлей вода». Правда, на этом дружба наша закончилась. На прощание я покрыл Витю матом да послал на три веселых буквы. И какого хрена он теперь названивает?!

– У меня беда, Олег! – будто прочитав мои мысли, всхлипнул Колесов. – Кроме тебя, не к кому обратиться. Ирочку похитили... доченьку! – Не в силах больше сдерживаться, он зарыдал навзрыд.

– Где находишься? – значительно мягче спросил я.

– Д-д-дома.

– Жди, выезжаю...

Повесив трубку на рычаг, я торопливо оделся, достал из загашника «ТТ» и сунул за ремень брюк.

Я твердо решил помочь Колесову. Во-первых, отнять ребенка у похитителей дело святое, пусть даже папаша шкурник. Во-вторых – чего греха таить, встряхнусь маленько, развеюсь. Лучше схлестнуться в одиночку хоть с целой группировкой, чем сидеть в пустой квартире, таращиться на заряженный пистолет и из последних сил бороться с демоном самоубийства. Витькину дочку я хорошо помнил – забавная белокурая малютка. Добрая девочка, животных любит. В 1996 году ей исполнилось девять, сейчас, значит, одиннадцать.

Интересно, какая падла пошла на такое? Раньше детей крали в основном чурбаны, а славяне крайне редко. Только конченые ублюдки. Впрочем, последнее время среди козлов, промышляющих киднепингом, русских стало значительно больше. Деградировал народ, озверел...

Су-уки! Захлопнув дверь, я спустился вниз по лестнице, уселся в припаркованную у подъезда машину и завел мотор...

Колесов проживал в просторной четырехкомнатной квартире в добротном кирпичном доме с высокими потолками, выстроенном в середине пятидесятых годов. Со времен пресловутой жилищной приватизации тут обитали исключительно коммерсанты да нахапавшие взяток чиновники местной администрации. Прежние жильцы сгинули кто куда. В ухоженном дворе стояли многочисленные гаражи-«ракушки». Как известно, богатенькие Буратины общественным транспортом не пользуются, не говоря уже о «своих двоих». Поднявшись пешком на четвертый этаж (с тех пор как в 1995 году в меня всадили пули при выходе из лифта – принципиально им не доверяю), я позвонил в массивную бронированную дверь. Колесов отворил не сразу. Не менее двух минут обозревал лестничную площадку сквозь импортный телескопический глазок. Наконец, убедившись, что со мной никого нет, впустил внутрь. Выглядел Витька ужасно: будто его несколько раз пропустили через сверхмощную стиральную машину.

– А где жена? – полюбопытствовал я, когда мы прошли в гостиную.

– Умерла в прошлом году, – потупив глаза, выдавил он.

– Извини, не знал, – смутился я и поспешил переменить тему разговора. – Расскажи про дочку. Когда это произошло? Похитители звонили? Выдвигали требования?

– Ирочка пропала позавчера, вместе с Валей, домработницей, – тихо начал Колесов. – Валя пошла встречать ее из школы, и... обе исчезли.

– В милицию обращался?

– П-проб-бовал.

– Ну и?..

– Заверили – мол, не волнуйтесь, предпримем все необходимые меры... А спустя час мне позвонила на сотовый какая-то женщина и омерзительным сиплым голосом предупредила: «Если до вечера не заберешь обратно заявление – вышлем тебе дочь по почте, по частям – сперва уши, потом нос, потом...» – Витька, понурившись, замолчал. Правая щека у него подергивалась в нервном тике.

– Заявление забрал? – спросил я.

– Д-да.

– Еще звонили? Условия предъявляли? Сумму выкупа назначали?