Илья Деревянко: Смертник

Я хранил презрительное молчание, никак не реагируя на комплименты. Наконец Седюк успокоился.

– Ладно, шутки в сторону, – посерьезнев, сказал он. – Перейдем к делу. Ты, понятно, жаждешь объяснений? Так вот, девочка пока жива. Мы приготовили ее для тебя. Как раз к сегодняшней ночи!

– Что-о-о? – Я не сумел скрыть изумления.

– Да, да! – захихикал Михаил Борисович, наслаждаясь произведенным эффектом. – Именно для тебя! Согласись, партия была разыграна превосходно. Люблю, знаешь ли, театр! Какая пьеса получилась! Загляденье! Плюющий на смерть полуспецназовец-полубандит-полухудожник Олег Парамонов, в помрачении ума мнящий себя христианином, вообще доблестный рыцарь в белых доспехах, мчится спасать плененную злодеями дочку своего позапрошлогоднего приятеля, даже не подозревая, что Колесов сам привез ее сюда! Са-ам!

– Выходит, Витька с вами заодно? – хмуро осведомился я.

– Конечно! Правда, он об этом не догадывался!

– Хватит валять дурака! – разозлился я. – Мне опротивели твои выкрутасы! Говори вразумительно, шут гороховый!

– Пожалуйста, – охотно согласился Седюк. – Колесов зомби. Не веришь?! Но ты же сам рассказывал ему о действии пси-генератора (не обижайся, мы прослушивали твою квартиру). Вот посмотри. – Профессор извлек из кармана пульт дистанционного управления и направил в сторону деревянной, покрытой черным лаком панели в углу комнаты. Панель бесшумно отодвинулась, и я увидел генератор, основная часть которого напоминала электрический рефлектор-обогреватель.

– Генератор способен давать узкий луч, «бьющий» на расстоянии более ста метров, – горделиво разглагольствовал Михаил Борисович. – При необходимости луч можно расширить, и тогда он будет действовать, например, на большой зал – усыплять, тонизировать, вызывать галлюцинации и т. д. [18]. Кстати, генератор можно поместить на гораздо более значительном удалении от объекта психотропной обработки, передавая излучение через телефонные провода, водопроводные трубы, телевизор [19]. Витю Колесова мы оболванили год назад. С тех пор он послушно выполнял любые приказы, не помня после абсолютно ничего и воображая себя свободной личностью. – Седюк мерзко осклабился. – Последняя и наиболее важная задача Колесова была заманить тебя в ловушку. Мы давно наблюдали за тобой и не теряли надежды вернуть в ту среду, где ты должен находиться по закону рождения!

– Чего же вы не использовали свой хваленый генератор? – с издевкой спросил я. – Электричество закончилось?

– Использовали! – грустно вздохнул профессор. – Однако излучение на тебя не подействовало. Вернее, почти не подействовало. Почти – поскольку ты все-таки нарисовал портрет Вали, возможно, видел сны определенного содержания, но... и только! Иногда встречаются на свете люди, не поддающиеся гипнозу. Аномалия!

«Никакая не аномалия, – подумал я. – Просто господь не попустил! Куда вам, шестеркам бесовским, с Творцом тягаться!» [20]

– Итак, мы решили заманить тебя сюда и побеседовать по душам в спокойной, уютной, домашней обстановке, без лишних свидетелей! – продолжал Михаил Борисович. – Что в конечном счете и получилось!

– Странный способ заманивания, – заметил я. – Слишком дорогостоящий! Девять ваших сотрудников, включая горе-снайпера, погибли, да и Гена-охранник навряд ли выживет.

– Плевать! – небрежно отмахнулся Седюк. – Мы заранее планировали некоторые потери, правда, не столь большие!

– Тебе не жаль убитых? – удивленно приподнял брови я. – Дешево же ты ценишь своих подручных!

– Не более, чем они того заслуживают! – живо отозвался профессор. – Люди – грязь, мусор, быдло, за исключением некоторых избранных. Подумаешь, десяток охранников да охотников! Не беда! Новых наберем!

– Значит, Витька врал насчет похищения дочери и своего обращения в милицию? – поинтересовался я, пробуя на прочность веревки. Крепкие, заразы! Не порвать!

– Не врал, а выполнял заложенную программу, – не заметив моих потуг, нравоучительно поднял вверх указательный палец Михаил Борисович. – Повторяю: он – зомби. Мы играли на нем, как на флейте. Да вот, посмотри сам... Эй, Колесов, сюда! – крикнул Седюк, не поворачивая головы.

Дверь в смежную комнату распахнулась, пропустив Витьку с длинным кухонным тесаком в руках.

– Представься! – небрежно бросил профессор.

– Я ваш раб. Я пришел ниоткуда, и зовут меня никак, – безжизненно отчеканил Колесов. – Я выполню любую команду. Приказывайте!

– Сделай-ка, голубчик, харакири, – гадко ухмыляясь, распорядился Михаил Борисович. Не меняя выражения лица, Колесов широко размахнулся обеими руками и вонзил тесак себе в живот. Седюк устремил горящий садистским сладострастием взгляд на корчащееся в агонии тело.