Илья Деревянко - Запах крови

– Ну су-у-ука! – только и сказал я, повернулся, ушел и в тот же день подал заявление на развод.

Между прочим, мамочкины наставления вышли Ирочке боком. Иностранца по объявлению она действительно нашла (то ли француза, то ли бельгийца), но вот незадача! Иностранец оказался не больно-то обеспеченный, жадный, капризный да в придачу страдающий припадками буйства (следствие перенесенной в детстве черепно-мозговой травмы). Ирка жила при нем на птичьих правах, дыхнуть без разрешения боялась... Да хрен с ней! За что боролась, на то и напоролась!.. Сейчас во сне Ирина Васильевна, по обыкновению растрепанная, неряшливая, сидела враскорячку на перевернутом мусорном ведре и писала нечто вроде доноса, используя вместо бумаги женские гигиенические прокладки, а вместо авторучки – испачканную в менструальной крови зубочистку.

– Мой бывший зять Скрябин Алексей – законченная сволочь, – корябая окровавленной зубочисткой по прокладке, гнусаво бубнила старая карга. – Бросил мою дочь без каких-либо серьезных оснований. Обрек несчастную девочку на жалкое положение наложницы у скотины Ксавье (так вроде бы звали вожделенного иностранца). Профукал престижную, высокооплачиваемую работу у господина Головлева, на которой при должном усердии мог несметно разбогатеть, и, главное, являясь по природе закоренелым эгоистом, не желает купить мне норковую шубу! (Подобного рода махровый маразм был как раз в духе Ирины Васильевны, а потому я ничуть не удивлялся и лишь гадливо морщился, стараясь держаться от нее подальше.)

– Норковую шубу! – слюняво причмокивая, повторила мерзкая ведьма и изрекла, возвысив голос: – За безобразное поведение, несовместимое со званием офицера, Алексея Скрябина следует в судебном порядке обязать жениться на мне! С судьей я договорилась. Вопрос практически решен!

– Не-е-ет!!! Никогда!!! Лучше сдохну!!! – дико заорал я и проснулся в холодном поту.

– Боже милостивый! – постепенно отходя от кошмара, пробормотал я. – Крыша съезжает конкретно! Эдакая пакость мерещится! Впрочем, оно неудивительно. Ночка выдалась не из приятных!

Относительно успокоившись, я поднялся с кровати, подошел к окну и отодвинул тяжелую штору. По глазам резанул яркий солнечный луч. День был в самом разгаре – ясный, без туч на небе, но ветреный, холодный. Слоняющиеся по двору охранники зябко поеживались. «Потенциальные мертвецы в случае нападения профессионалов или очередной измены, – глядя на них с жалостью, подумал я. – Нет, дальше так не годится... Надо напасть самому. Слава богу, сил уже достаточно!..»

Поздний (в четыре часа пополудни) завтрак, или, точнее выражаясь, кофепитие (есть никому не хотелось), происходил в кабинете Кретова. За столом сидели трое: Витька, я и Степан. Все как один бледные, помятые, пасмурные. В воздухе плавали сизые клубы табачного дыма.

Не чищенную со вчерашнего дня пепельницу переполняли окурки. Оконные стекла запотели. Речь шла об устранении хозяина банка «Омега».

– Буду «зачищать» Головлева, – прояснив мутную после тяжелого, нездорового сна голову солидной порцией кофе и выкурив подряд пару сигарет, сказал я друзьям. – Промедление смерти подобно. Во-первых, Петр Сергеевич далеко не дурак, в конечном счете он сумеет самостоятельно вычислить мое местонахождение и пришлет не восемь убийц, а целую роту! Во-вторых, невзирая на давешний аттракцион с Бородой, нельзя полностью сбрасывать со счетов вероятность повторной измены. Жадность, как известно, ослепляет. Некоторые люди летят на запах денег, словно мотыльки на огонь, о последствиях либо вовсе не думают, либо рассчитывают благополучно выкрутиться. Такой уж у них менталитет!.. К сожалению, подобную гнусь зачастую распознаешь лишь задним числом, и удар приходит оттуда, откуда абсолютно не ждешь, – тут я невольно вспомнил 1993 год, состряпанное бывшей супругой объявление, циничные разглагольствования Ирины Васильевны и яростно стиснул зубы. – Оборотни поганые! – процедил я. – Ненавижу!!!

– Э-э-э, брат, да ты, видать, напрямую сталкивался с... – понимающе начал Рептилия, однако Степан, знавший причину моего развода, резко дернул его за рукав, и пахан, догадавшись, что затронул неприятную, болезненную для меня тему, осекся на полуслове.

– Итак, Головлев, – справившись с душевной болью, тихо продолжил я. – Плюс некий Курочкин, заместитель и подельник иуды...

– Я с тобой! – решительно заявил Кретов. – Мы, Алексей, отныне одной веревочкой повязаны! Шесть моих лучших парней погибли от лап этих негодяев, к тому же давний афганский грех искупать надо! И прочие грехи! – после короткой мрачной паузы добавил он.