Глеб Соколов - Ставок больше нет

Президент сделал паузу.

– И тогда члены секты отчаялись… – сказал он затем. – В их рядах произошел раскол. Они стали искать ошибку. И сделали открытие…

Антон опять почувствовал – по позвоночнику бежит холодок.

– Сегодня мы прощаемся с нашим товарищем… Боевым товарищем… Что я хочу сказать… – произносивший речь с трудом подбирал слова. – Анатолий Геннадиевич – из той когорты сотрудников, которым пришлось сражаться за интересы Родины в тяжелых условиях…

Вокруг свежевырытой могилы собралось много народу. Ближе всех к прямоугольной яме стояли Свиридов, Бутаков, Шастин, Носырев. Гроб с Холмогоровым – закрытый.

Сама форма гроба была странной: длинный и толстый, напоминал кокон, облитый черной глянцевой глазурью. «Голова» и «ноги» имели форму эллипсов, к которым были прикручены две пары никелированных ручек.

Его вынесли, чтобы затолкать в катафалк из узкой двери пристройки, расположенной на задах тщательно охраняемого медицинского центра. В нем не было ни единого шва, пусть даже и запаянного. Понять, где крышка – невозможно.

Произносившим траурную речь был Симбирцев – пожилой сотрудник службы, под чьим началом Холмогоров когда-то начинал работать. Он смотрел куда-то вдаль, на мраморные кресты у кладбищенской ограды. Иногда глаза его скашивались на гроб. Тогда Симбирцев дергал плечом.

– Толя прошел через все горячие точки… Его скоропостижная смерть от неизлечимой болезни…

Рудалева не стало несколькими днями раньше…

Спецслужбы были поглощены разгадкой главной задачи. Некому было заниматься детальным расследованием взаимосвязи смертей и тяжелых болезней: водитель Сергей Хломов, Рудалев, Холмогоров… Сначала умер первый. Потом одновременно со схожими симптомами слегли Рудалев и Холмогоров. Андрей находился в камере. Тюремные врачи так и не поставили правильного диагноза: лучевая болезнь. После того, как побыл в тесном контакте с Хломовым, – тот был чрезвычайно радиоактивен, – Рудалев прожил на удивление долго. Анатолий Геннадиевич оказался не столь живучим.

Он умер в специальном медицинском центре, где недавно один за другим скончалось восемь «пьяных», собранных возле станции метро «Южная».

Труп Хломова эксгумировали. Расследование показало: пока после удара Шмушкевича он был без сознания, через специальный зонд внутрь его тела была введена радиоактивная жидкость. Агенты пытались отыскать в столице или ее окрестностях помещение, где орудовала группа ядерных террористов…

– Пока в одних рядах с нами стояли такие люди, как Толя, Родина могла спать спокойно… – продолжал свою пафосную речь Симбирцев. Случайно его взгляд упал на человека, медленно двигавшегося по соседней кладбищенской аллее. В руках у мужчины был скромный букетик красных гвоздик. Он явно проявлял интерес к многолюдным похоронам.

Симбирцев не мог знать фамилию незнакомца – Вихров.

Он любил этот пляж. Даже в холодный ненастный сезон в северогерманском городке хватало отдыхающих. Следы, которые оставляли за целый день, сливались в утоптанную дорожку, тянувшуюся вдоль линии прибоя. С наступлением темноты широкая полоса песка у моря пустела. Наступало время, – он считал его своим.

Ночь, плеск волн, огни дальних кораблей – ему казалось: движется через бесконечный космос, – одинокий неприкаянный путник. Его страдание так же велико, как и это безбрежное черное небо. Но ведь и Спаситель терпел! Добровольная мука – удел избранных…

Побродив около часу, он возвращался на автостоянку, садился за руль видавшего виды «мерседеса». Возвращался в маленький городок, – от побережья до туда километров двадцать по прямой. Дорога петляла и получалось больше. Там он жил вот уже несколько лет, но никто ни разу не имел возможности рассмотреть его лицо. Гаражные ворота в маленьком особнячке открывались и закрывались автоматически, – выходить из машины не было нужды. На всех окнах висели тяжелые портьеры.

Все переговоры с риелтерской фирмой, сдававшей в аренду недвижимость вел по доверенности другой человек. Само имя, под которым он существовал в городке – вымышлено.

Сегодня обычный распорядок будет нарушен. В конце пляжа он не развернется, чтобы пойти обратно, а поднимется по ступеням к ресторану. Столик на троих уже значится в ресторанном компьютере, как зарезервированный.

Он не хотел есть, да и двум другим участникам наверняка будет не до смакования здешней кухни. Предстояло обсудить новые подробности. Открытие, сделанное недавно, обрастало все более интригующими деталями.