Глеб Соколов - Дело Томмазо Кампанелла

– Я искал тюремный паспорт в квартире Юнниковой. Но гораздо позже, уже после того, как она вернулась из Риги, – тихо проговорил Жора-Людоед.

– Поскольку спрятанный паспорт не перешел к другому владельцу, а для того чтобы лишиться покровительства паспорта необходимо, чтобы он оказался в чьем-нибудь кармане, сынок Юнниковой буквально через несколько дней вышел из тюремной камеры, – продолжал свой рассказ Паспорт-Тюремный. – Старуха Юнникова никому не говорила об этой истории, но сама ужасно переживала и даже плохо себя чувствовала. Выйдя из камеры, еще перед поездкой в Ригу, сынок Лассаля попытался совершить несколько краж, но неудачно. Зато повезло ему в Риге, где он украл портфель у одного шведа и протратил оказавшуюся в портфеле не такую уж большую сумму на съем номера в хорошей гостинице и на два дня непрерывного кабацкого загула. На обратном пути из Риги у сынка Лассаля возник конфликт с одним из пассажиров рейса на Москву. В аэропорту Москвы этот пассажир попытался устроить драку с сынком Лассаля, и один из хористов, прозываемый Господин Радио, вовремя вызвал милицию. Тогда же Господин Радио, совершенно не зная истории тюремного паспорта, вытащил его из сумки сынка Лассаля, чтобы пролистать, а потом, при определенных обстоятельствах, сунул его себе в карман. Обнаружив пропажу, сынок Лассаля принялся разыскивать своего попутчика и через некоторое время нашел его в «Хорине», но Господин Радио не признался в краже тюремного паспорта (про который он не знал, что он тюремный), а запихнул его в карман хористу, прозываемому Томмазо Кампанелла.

– Да, точно! – воскликнул Жора-Людоед. – Томмазо Кампанелла!.. Я думал, что тюремный паспорт сейчас у него.

– Нет, – проговорил Паспорт-Тюремный. – Томмазо Кампанелла избавился от тюремного паспорта. Он уже успел встретиться с великим артистом Лассалем и, рассказав ему историю тюремного паспорта, отдал его.

– Странно, – удивился Жора-Людоед. – Я никак не могу объяснить то, что великий артист Лассаль, зная о том, что такое тюремный паспорт, мог сознательно взять его себе!

– Возможно, я и ошибаюсь, и великий артист Лассаль на самом деле и не знал о том, что на самом деле представляет из себя тюремный паспорт. Но он его у Томмазо Кампанелла взял.

Жора-Людоед и Жак больше не проявляли к Томмазо Кампанелла никакого интереса. Все внимание воров было направлено теперь на Паспорт-Тремный, и хориновский герой, никем не остановленный, бросил всех троих стоять возле подъезда «Хорина», а сам неторопливым шагом пошел со двора прочь.

– Ну а теперь, мил человек, расскажи нам, кто ты сам такой и откуда ты все это так хорошо знаешь, будто сам при всех этих событиях в шкафу прятался, – с угрозой в голосе проговорил Жора-Людоед.

– Я – Паспорт-Тюремный! – ответил тот. В этот момент в сопровождении милиции в дальнем конце двора появился Господин Радио. Еще издали увидав милиционеров, Жора-Людоед и Жак бросили у подъезда самого необыкновенного в мире театра Паспорта-Тюремного, так и не успевшего толком завершить свой рассказ и объяснить, для чего он вообще его начал. Воры поспешили скрыться в одной из подворотен. Сразу после их ухода, не дожидаясь пока к тому месту, где он стоял, подойдут милиционеры, в другую подворотню торопливо направился и Паспорт-Тюремный. Однако милиционеры, казалось, вовсе не обратили внимания на людей, столь торопливо постаравшихся избегнуть встречи с ними. Похоже, сопровождаемые Господином Радио, они спешили совсем по другому делу.

Через несколько мгновений милиционеры в сопровождении Господина Радио зашли в подъезд, из которого узкая лестница вела в подвальное помещение.

– Я предлагаю тебе тут же отправиться на гастроли!.. Ты же говорил, что здорово было бы отправиться в Санкт-Петербург… То есть в Прагу я хотел сказать… За то время, которое прошло с того момента, когда ты возле тюрьмы «Матросская тишина» удрал от меня на такси, я успел провести необходимые приготовления!.. – проговорил Паспорт-Тюремный.

В этот момент Томмазо Кампанелла и Паспорт-Тюремный медленно шли по Электрозаводскому мосту, то и дело останавливаясь и глядя вниз, туда, где вдалеке, между высоких, забранных в гранит набережных, как не дне каньона, мерцали антрацитно-темные воды Яузы.

– Паспорт-Тюремный, ты когда-нибудь слышал про китайскую казнь с прорастающим бамбуком? – ответил вопросом на предложение Паспорта-Тюремного Томмазо Кампанелла.