Лиза Марклунд - Дурная кровь

– Преступник порезал руку или палец, когда пилил, – предположила Нина.

Комиссар энергично кивнул:

– У нас такое же мнение. Мы проверили всех известных нам членов ЭТА, но все впустую, и так все и оставалось, значит, восемнадцать лет, вплоть до вчерашнего дня…

Нина задумалась.

– Эрнесто Хака торговал нефтью, – сказала она. – Русской?

– Главным образом, но также нигерийской, – уточнил комиссар.

Нина разжала кулаки.

Когда Советский Союз развалился, большую часть государственных ресурсов приватизировали, среди них нефть и лес. В девяностых годах несколько русских олигархов вошли в число богатейших людей мира, нефтяная компания ЮКОС и ее владелец Михаил Ходорковский стали, пожалуй, самыми известными, но также хватало других, меньших по размеру, не брезговавших никакими средствами в борьбе друг с другом. Ивар Берглунд много торговал русской древесиной через свою фирму, у него были контакты и такая возможность.

Комиссар Элорза вздохнул довольно.

– Подумай, – сказал он, – не каждый день мы уменьшаем число жертв ЭТА, но сейчас мы делаем это. С 819 до 818.

Он поднялся.

– Мы приготовили все документы по данному вопросу, – сообщил он. – Если хочешь пойти со мной, то я…

– Есть еще одно дело. – Нина медленно поднялась. – Меня интересует, не могли бы вы помочь мне кое с чем другим.

Элорза остановился в дверном проеме.

– Речь идет о нашем подозреваемом или, точнее говоря, о его брате. – Брат-близнец преступника погиб в автомобильной аварии в Альпухаррах двадцать лет назад… Я хотела бы больше знать об этом событии.

Искорки интереса заблестели в глазах старика, он вернулся в комнату и закрыл за собой дверь.

– Это, конечно, будет трудно, – сказал он. – Обычная авария, сведения хранятся где-то в глубинах архива, если документы вообще остались.

– Да, это трудно, и у меня нет никакого права затребовать их, – согласилась Нина. – Но мне очень надо с ними познакомиться.

– И что я могу сделать?

– Комиссар Аксьер Элорза известен всей Испании, – сказала Нина. – Это имя может открыть любые двери.

Старик улыбнулся.

Томас проснулся с ощущением, что у него в голове работал паровой молот. Он попытался открыть глаза, но свет резанул по ним словно острым ножом. Боже праведный, что, собственно, случилось?

Он лежал смежив веки и понимал, что дышит, значит, по крайней мере, не умер. Где-то вдалеке слышался шум машин. Отвратительный привкус во рту не поддавался описанию, казалось, он был полон нечистот.

Где он находился?

Томас громко простонал и сделал новую попытку оглядеться.

Белая душная комната, свет проникал внутрь через потолочное окно, находившееся над его головой. О нет, только не это! Спальня Софии, некогда считавшаяся и его спальней тоже.

Он повернул голову, чтобы проверить, нет ли еще кого-нибудь в кровати. Там лежала София. Взъерошенные белокурые локоны на белой наволочке. Это не могло быть правдой. Как он оказался здесь? Что произошло вчера вечером? Томас пошевелил левой рукой и вздрогнул, как от удара в челюсть, осознав результат. Что он сделал с крюком?

Томас оперся на локоть и приподнялся на постели, паровой молот удвоил частоту ударов, и он застонал снова, громче, чем хотел.

София подняла голову и сонно захлопала ресницами.

– Доброе утро, – пробормотала она и улыбнулась ему.

Томасу показалось, что его вот-вот стошнит.

– Доброе утро.

Слова дались с трудом, отозвались тупой болью в затылке. София вытянула руку и погладила его по груди.

– Ах, как замечательно, что ты здесь, – сказала она.

Он свесил култышку за край кровати, чтобы она не могла видеть ее, и попытался улыбнуться, мышцы лица тоже подчинились не без боли. И как, черт возьми, ему выпутаться из всего этого? О том, чтобы улизнуть незаметно, не стоило и мечтать. Где его крюк? И как ему приладить его и одеться так, чтобы София не видела этого?

– Как пир прошел вчера? – запустил он пробный шар.

София засмеялась тихо.

– Да ты был душой вечера. По-моему, я никогда не видела, чтобы ты так… зажигал.

Зажигал? Он зажигал ?!

Она наклонилась над ним, и Томас опустил култышку к самому полу и сжал губы, чтобы она не почувствовала его зловонное дыхание, но она поцеловала его, ее губы имели вкус зубной пасты. Она, наверное, выскользнула из кровати, почистила зубы, снова залезла под одеяло и притворилась, что спит. Какое лицемерие. Ее глаза оказались совсем рядом с его глазами, так близко, что они виделись немного расфокусированными. Он старался не дышать на нее.