Александр Щёголев - Жесть

Он опять засмеялся. Никто его не поддержал.

— Насчет людоедства — не знаю, надо в материалах дела поглядеть, — сказал тогда он.

— У тебя есть материалы дела?

— А то.

— Где взял?

— Не бойся, не липа. Ты ж меня знаешь.

— Отлично. Бумаги на бочку. Только не забудь руки вымыть.

Александр замялся.

— Видишь ли, малыш… Я хочу, чтобы ты сначала поговорила с нашим героем — и только потом…

— Что — потом?

— Узнала настоящие подробности.

— Но ты сам-то смотрел материалы?

— Честно говоря, пролистал. От фоток чуть не блеванул…

Помолчали. Александр принялся отбивать нарезанные кусочки мяса. Он работал молотком ожесточенно и сосредоточенно. Несчастной свинье, убитой и расчлененной, все не давали покоя.

— Как ты смог договориться с психушкой? — спросила Марина.

— Так не я договаривался. Есть люди… и есть большие люди… но, в общем, ты правильно сечешь, пробить тебе свиданку было нелегко. Связи, Маруся, связи. Хотя, предупреждаю заранее, могут быть трудности. Держи там ушко востро.

Этак туманно и кокетливо — связи … У шефа они были. За годы совместной работы Марина могла в этом убедиться.

— Значит, не дашь бумаги?

— Все бумаги — в редакции.

— Здесь дурно пахнет, — объявила гостья, вставая с крутящегося табурета.

— Губки надула, — усмехнулся хозяин дома.

Она затушила сигарету о разрезанный помидор — воткнула окурок прямо в сочную мякоть («Что ж ты делаешь, с-су…дарыня!»). Отошла от стойки бара… На кухне не было нормального стола (за исключением рабочего, предназначенного для стряпни) — только барная стойка. Холостяцкий вариант. Вообще, хорошая была кухня — прямо картинка из IKEA. Керамическая электроплита, вытяжка, посудомоечная машина…

Марина перешла в холл, ступила на ковер, сбросив тапки, упала в низкое кресло и положила ноги на журнальный столик. Вся квартира была хороша, чего уж там. Сотня квадратных метров в сталинской высотке — с видом на Московский проспект. Высокие потолки, большие комнаты…

Завидный жених.

Марина звала его Александром. «Сашка» или «Шурик» не катили даже в мыслях. Не потому, что этот мужчина был ее начальником, и не потому, что при помощи его связей она сделала себе имя… «Саша» — это уже близость. Тогда как «Александр» — дистанция.

Плевать ей было на своего любовника, вот в чем главная проблема. А найти человека, на которого было бы не плевать, Марина не могла себе позволить. Не было у нее права на такой риск, как близость, — после смерти Вадика это стало окончательно ясно. Пропали оно все пропадом…

Вдруг аппетитно запахло: ага, хозяин начал обжаривать куски мяса, чтобы вскоре сложить их на стеклянный лоток, залить красным вином, добавить специи и поставить в духовку… Для кого старается? Хочет побаловать прекрасную даму — или красуется перед самим собой? Ответ был Марине безразличен… как и блюдо, которое для нее творили… как и сам повар…

Впрочем, приготовление мяса странным образом гармонировало с разговорами про учителя-маньяка. Была в этом внутренняя логика. Некий знак.

Она подцепила ногой свою сумочку, подтянула ее и нашарила упаковку «Ладиомила». Вытряхнула на ладонь одну драже, нетерпеливо закинула в рот. Проглотила без воды. За этим занятием ее и застал Александр.

— Все ширяешься? — скривился он.

— Это мои проблемы.

— Твои, твои… Только, по-моему, лучшее средство от хандры — не антидепрессанты, коими ты себя глушишь, а нормальный здоровый трах. Ты как… останешься?

— Только на ужин.

— А… потом?

— А потом — домой.

Александр прошелся по холлу, напевая: «Домо-ооой! Там так сладко бьется сердце северных гор… Домо-ооой! Снова остается бесконечный простор за спиной… [2] Песня «Домой» группы «Секрет». ». Включил гигантский плоский телевизор, висящий на стене, смотрел несколько секунд, как «Спартак» забивает гол в ворота «Челси», и бодро спросил:

— Ну, что мы решаем?

— Насчет чего?

— Насчет интервью.

— Заманчиво, — соврала Марина. — Обожаю изобретать велосипед. Особенно с такими обставами и секретами.

— Я знал, что ты клюнешь, специально для тебя приберег тему… И нет тут никаких обстав, малыш. Важно, чтоб у тебя предубеждения не было.

— Обещаю, не будет.

— Ну, ладно, смотри… Изобретать ничего не надо, там леденящих душу деталей — выше крыши. Этот самый мужик работал в очень приличной гимназии и собрал из детей какую-то… как это… «Секцию духовного развития личности», примерно так. Дети его вроде бы слушали, коллегам нравилось… А потом глядят, чего он там наразвивал — мама не горюй! Бредили у него эти школьники — то ли Страшным Судом, то ли Вечным Возвращением, то ли «точкой сборки»… Всякие тантры-мантры… В итоге за два года — два суицида на непонятной почве, и тэ-дэ, и тэ-пэ.