Александр Щёголев - Жесть

…Штаб не просто переезжал. Штаб еще и распухал — как гнойник перед тем, как лопнуть. Обстоятельства резко изменились, и к делу подключилась Федеральная служба безопасности, безо всяких церемоний отодвинув милицию. «Альфа» отодвинула ОМОН. Все было закономерно: это вам не провинциально-уголовная драмка в Орехове, где спятивший глава семьи чуть не отправил на тот свет жену и дочь, и где компетенции местных милиционеров вполне хватало. Здесь ситуация принципиально иная. В заложники захвачен сотрудник правоохранительных органов. И называется сие деяние просто и кратко — терроризм.

Терроризм… Ключевое слово прозвучало.

Прилетели высокие чины — от лампасов зарябило в глазах у простых смертных ментов. Руководителем штаба мгновенно стал заместитель начальника городского УФСБ, генерал-майор Шариков. Непосредственное тактическое руководство осуществлял начальник подразделения по борьбе с терроризмом полковник Музиль. Естественно, сам глава УФСБ, хоть и не прибыл лично, все ключевые решения держал на телефоне.

О происходящем было доложено Президенту.

Настоящий кошмар…

— …Слушай, зря ты все это, — уговаривал маньяка Костя Саночкин. — Бросай это дело, куда ты здесь вырвешься?

— Помолчите… — сказал тот. — Ради Бога…

Один обращался на «вы», другой — на «ты». Таков порядок вещей, и не при чем здесь ни возраст, ни воспитание. Просто маньяк был учителем, а его собеседник — ментом.

— Ты в Бога-то веришь? — спросил инспектор.

— Важно не то, во что ты веришь, а то, что ты делаешь ради своей веры. Если ничего — то и веры нет. Пустышка.

— Слушай, не пугай меня. Я кино видел, там один отморозок, если вдруг начинал из Библии стихи читать, обязательно кого-то мочил…

— Ва́м я Библию читать не начну, не дождетесь.

— Обижаешь. Я, например, лично против тебя ничего не имею… я даже не уверен, резал ты кого или оформили тебя, только чтоб «палку» срубить.

— Надо же, — изумился маньяк. — Ведь не врешь… не врете… Нет, все равно я вас не отпущу, не возьмете на жалость.

— Прихлопнут же тебя, — тоскливо сказал Костя. — Вместе с тобой — меня… Нет, я не боюсь, просто сын в первый класс пошел, а я не успел даже спросить, понравилось ему или нет.

— А мне и так конец. Не убьют сейчас, то сделают это в тюрьме или в больнице. Если, конечно, довезут… А вы, кстати, боитесь меня. И очень боитесь. И правильно…

Он вдруг выпустил короткую очередь между двумя их машинами — поверх головы инспектора.

Он отлично видел шоссе перед собой и все пространство слева — сквозь машину ГИБДД. Лобовое стекло вылетело еще при ударе. Видимость назад была ограничена: смятый багажник перекрыл обзор, но оставались боковые зеркальца заднего вида.

Маньяк был уверен, что ситуация пока под его контролем.

— Молодой человек, я решил, что мне нужно. Сейчас вы свяжетесь со своими и передадите мои требования…

…Марина ехала с гатчинскими. После того, как она вызвалась свидетельствовать против Лаврентия Берии, капитан Гусев ее просто полюбил, даже выделил ей место в своем «Москвиче». И если б не это, еще не факт, что она попала бы в центр основных событий, потому как никому она здесь не была нужна…

За окном проплывали стоящие в пробке машины. Проплывали одинаково злые лица застрявших водителей. Волнами накатывала тоска.

Марина сидела на заднем сиденье, между двумя старлеями. Капитан Гусев делился с коллегами информацией:

— В общем, там полная жопа. Гаишник под стволом — практически в упор. К машинам не подлезть. Клиент — вообще никакой, ни во что не врубэ, на переговоры не идет.

— Что требует? — откликнулся один из старлеев.

— Требует новую машину и очистить дорогу.

— Идиот!

— Вот гаишнику весело, наверное, — с мстительной радостью сказал водитель.

— А и пусть почешется, — подытожил капитан Гусев. — Не все же им на трассе стольники рубить.

Выразительное молчание было ему ответом.

…Полковник Лебедев и капитан Сычев ехали на представительном минивэне полковника (полноприводная Mazda MPV).

— …До сих пор ловили заурядного убийцу, дешевого психа, и это была моя зона ответственности… — жаловался на жизнь полковник.

— Я понимаю… — отвечал капитан Сычев.

— И вдруг эта блоха одним махом обернулась… кем бы вы думали? Террористом!

— Я понимаю…

— Меня отодвинули. Меня!!! Твои коллеги, между прочим, отодвинули.

— Я понимаю…

— Да что ты заладил? Надо что-то делать.

— Это понятно. Но что делать — ясно, а как — неясно. К нему не подберешься. Его, кстати, запросто могут живым взять.