Татьяна Степанова - Драконы ночи

Я ПОСМЕЮ. Я ДЕЛАЛ ЭТО И ПРЕЖДЕ И СДЕЛАЮ СЕЙЧАС. Я НЕ МОГУ… НЕВОЗМОЖНО ПРОТИВИТЬСЯ… Я ХОЧУ, Я…

Олег Ильич рывком приподнял Дашу под мышки и усадил на постель. Полы взрослого кардигана раскрылись. Он увидел ее коленки – она была в шортиках и в футболке. Девочка в шортиках, а может, мальчик с длинными волосами, с ресницами в полщеки? Маленькие детские сандалии. Эти миниатюрные сандалии привели Олега Ильича в неистовство.

– Знаешь, что мы сейчас с тобой сделаем? – прошептал он, уже почти не владея собой.

Даша удивленно уставилась на него. Олег Ильич наклонился, дыша ей в лицо. И тут дверь номера, который он впопыхах позабыл запереть, распахнулась, и на пороге возникла Марина Ивановна.

Увидела Дашу, сидящую на постели, увидела своего мужа – на коленях. А в коридоре уже слышались шум шагов, возбужденные громкие голоса: «Девочки нигде нет, ищите ее везде!»

Издав горлом совершенно невообразимый звук – то ли стон, то ли вопль ярости, Марина Ивановна как фурия налетела на мужа, рванула его, обмякшего, застигнутого врасплох, за ворот рубашки-поло, поднимая с колен. Буквально отшвырнула прочь. Потом, улыбаясь дрожащими губами, сказала девочке: «Там тебя мама ищет. Я скажу, что ты у нас».

Она открыла дверь и громко оповестила коридор, лифт, весь растревоженный поисками отель, Ольгу Борщакову, Игоря Хохлова, Романа Шапкина, Катю, Анфису, поднявшихся в спешке на второй этаж из холла:

– Дашенька у нас! Не волнуйтесь, она была с нами. Я встретила ее в коридоре и пригласила в гости, мы с мужем… мы очень любим детей.

Вроде бы все обошлось. Вроде бы ничего ТАКОГО и не случилось. Одна в большом отеле, Даша Борщакова вполне могла проявить известную детскую самостоятельность и заглянуть в гости к кому-то из постояльцев. Марина Ивановна Зубалова, открыв на шум дверь своего номера, сказала, что девочка у них.

Даша вышла, Ольга Борщакова взяла ее за руку.

– Спасибо, что присмотрели за ней, – поблагодарила она Марину Ивановну. – Извините за беспокойство.

– Что вы, ничего.

Вроде бы обычный разговор двух женщин. Только у одной – у матери – лицо серое от пережитого страха, а у другой взгляд какой-то уклончивый, фальшивый.

Позади Кати засопел Роман Шапкин. Он смотрел на Олега Ильича, стоявшего спиной к двери, лицом к окну. Когда они всей командой уводили Дашу, он даже не обернулся.

Катя и ЭТО мысленно положила в свою копилку наблюдений. Но, в общем-то, она была рада, что все так быстро выяснилось с этой «пропажей». Супруги Зубаловы выглядели людьми солидными, Анфиса вон их «счастливой парой» окрестила. И потом, они же были в номере вместе, когда пришла Даша, – так сказала сама Марина Ивановна.

– Ну, фея, пойдем, потолкуем с тобой об очень важном для меня деле, – Шапкин, совершенно как к взрослой, обратился к девочке, когда они все направились к лифту.

– А почему это я фея? – спросила Даша. Она доходила Шапкину до пояса.

– Да ты то исчезаешь, то появляешься, словно волшебная палка у тебя в руках, – Шапкин усмехнулся. – Мне вот не поможешь этой своей палочкой волшебной?

– А у тебя неприятности? – Даша как-то сразу стала с опером на «ты», хотя была девочка воспитанная и приученная взрослым говорить только «вы».

– Не то слово, Даш, сущие кранты.

Она дернула его за руку:

– Пойдем толковать.

– Вот сюда, пожалуйста, тут у меня уже проветрено, убрано, тут никто вам не помешает, – Борщакова распахнула перед ними дверь своего хозяйского люкса. – Рома, я…

– А ты, Оль, ни о чем не беспокойся, все выясним, – успокоил ее Шапкин.

Он с Дашей остался в номере, а они спустились вниз. Там Борщакову ждала сама не своя Маруся Петровна. И Ольга, не сдержавшись, дала волю накипевшему. Устроила своей престарелой тетке скандал: «Сколько можно повторять, тетя! Ты сама отказалась от услуг няни, и я пошла у тебя на поводу, а ты… тебе бы только телефон да телевизор, а на Дашку плевать – где она, что с ней. Ты живешь у меня в доме на моем иждивении и будь добра…»

Это было грубо и несправедливо. Настоящая выволочка при посторонних. Ольга Борщакова орала на тетку, как базарная торговка. Та сморщилась, заплакала. Весь ее стильный лоск соскочил в одно мгновение, и стало ясно, что это просто пожилая женщина – одинокая, больная, живущая приживалкой у богатой родственницы.

Катя и Анфиса ушли бы из холла, чтобы не слышать всего этого позорища. Но Катя должна была дождаться Шапкина.