Питер Джеймс - Убийственно просто

– Мы заключили договор страхования директоров-основателей. Он защищает нашу небольшую компанию от убытков, связанных со смертью или нетрудоспособностью совладельца. Показать вам полис?

– Не сейчас, но в будущем я бы на него взглянул. Если можно, пришлите завтра утром копию по факсу.

– Без проблем.

Рой встал:

– Что ж, не буду больше отнимать у вас время. Вы всегда так заняты, что работаете даже в воскресенье вечером?

– Люблю разбирать документы по выходным. Этим можно заниматься, только если телефоны не звонят без умолку.

Грейс улыбнулся:

– Я вас понимаю.

Марк наблюдал, как высокая фигура детектива исчезает за поворотом лестницы. Потом вновь запер дверь и, убедившись, что задвижка на месте, вернулся в кабинет, снова включил компьютер и продолжил трудную работу, начатую пару часов назад. Он читал копии всех сообщений, пришедших на карманный компьютер Майкла, – день за днем, неделя за неделей – и удалял все упоминания о мальчишнике.

Эшли сегодня проделала то же самое с компьютерами Питера, Люка, Джоша и Роббо – для их родных она придумала предлог, будто ищет хоть какой-нибудь намек на возможное местонахождение Майкла.

Спустившись вниз, Грейс закрыл за собой входную дверь и неторопливо побрел к машине. Но уехал он не сразу. Облокотившись о пассажирскую дверцу, детектив задрал голову и, глядя на окно четвертого этажа, стал думать. Очень напряженно думать.

Марк Уоррен ему не нравился. Он лжет и вдобавок отчего-то сильно нервничает. У Эшли Харпер тоже совесть нечиста. Она явно не без умысла дала ему браслет, не принадлежащий Майклу.

Кстати, какого черта браслет Марка Уоррена оказался в ее доме?

– Боже, о боже! – промычал Майкл. Он плакал от боли, вздернув левую кисть так высоко, как позволяла клейкая лента, стягивавшая оба его предплечья. Из обрубка указательного пальца лилась кровь – верхняя фаланга была отрезана. Он прищурился от ослепительного света.

– Какого черта ты это сделал?

– Все, все, Майк. Успокойся.

Худая волосатая лапа железной хваткой вцепилась ему в плечо. На запястье красовались дорогие водонепроницаемые часы. Майкл худо-бедно видел лишь голову собеседника – тот держал ее подальше от яркого света. В прорезях черного капюшона сверкнули глаза.

Из какой-то трубки закапала мутно-белая жидкость, и секунду спустя Майклу показалось, что к обрубку приложили лед. Он снова вскрикнул. Боль была почти невыносимой.

– Я знаю, что делаю, Майк. Тебе не нужно волноваться, заражения крови не будет. Мне бы хотелось, чтобы ты называл меня Вик. Понял? Вик.

– М-м-м! – промычал Майкл.

– Вот и хорошо. Нам с тобой лучше быть на «ты». Понимаешь, мы с тобой компаньоны. А компаньоны обычно не церемонятся друг с другом.

Мелькнула белая лента бинта: мучитель туго замотал окровавленный обрубок пальца и закрутил кончик наподобие жгута. Потом закрепил повязку лейкопластырем.

– Видишь ли, Майк, я вроде как спас тебе жизнь – она ведь чего-то стоит, верно? Судя по тому, что я читал в газетах и видел по телевизору, ты у нас богач. А я – нет. В том-то и разница, понимаешь? Водички дать?

Майкл кивнул. Он пытался мыслить трезво, но из-за тупой ноющей боли в пальце думать было трудно.

– Если хочешь пить, мне придется отклеить пластырь с твоих губ. Я сделаю это при условии, что ты не будешь орать. Договорились, Майк?

Майкл кивнул.

– Мое слово всегда было тверже любой гарантии. А твое?

Пленник снова кивнул.

Рука мучителя прикоснулась к лицу Майкла, и ему показалось, будто с губ содрали кожу. Рот широко открылся в немом крике, подбородок и щеки ожгло. Незнакомец… как он там представился – Вик? – вновь наклонился. Теперь он протягивал пластиковую бутыль минералки с открученным колпачком. Вик влил Майклу в рот немного воды. Минералка оказалась холодной и вкусной, и Харрисон жадно глотал ее, лишь чуть-чуть проливая на подбородок и шею. Потом вода попала в дыхательное горло, и он захлебнулся.

Бутылка исчезла. Майкл долго хрипел и перхал, зато, когда кашель наконец прекратился, он почувствовал себя обновленным. Он лежал в каком-то сыром помещении, где пахло машинным маслом, скорее всего – в подземном гараже.

– Где я? – приподняв голову и заглядывая в щелочки капюшона, спросил он.

– Короткая у тебя память, Майк. Я ведь запретил тебе спрашивать, где ты и кто я.

– Ты… сказал… тебя зовут Вик.

– Да, Майк. Для тебя я – Вик.

И опять все окутала тишина.