Питер Джеймс - Убийственно просто

Пробегая по бетону, Рой вдыхал сухой воздух, насыщенный парами бензина. Миновав красный «феррари», который он запомнил с прошлого раза, и несколько других машин, он остановился перед сверкающим, чисто вымытым внедорожником БМВ-Х5.

Грейс посмотрел на номерные знаки. «W 796 LDY». Огляделся – нет ли кого поблизости. Ни души. Подойдя к машине, он опустился на колени у ближайшего к нему переднего колеса, лег на спину, нырнул под днище и стал разглядывать внутреннюю поверхность колесной ниши. Она была вся в грязи.

Достав из кармана носовой платок, Грейс развернул его на левой ладони, а правой рукой принялся скрести сухую грязь, пока на белый квадратик ткани не упало несколько комочков.

Грейс осторожно свернул платок, завязал узлом и, сунув его в карман, выполз из-под машины. У выхода из гаража он провел рукой над инфракрасным лучом, и секунду спустя, громко клацнув и деловито зажужжав моторчиками, ворота открылись.

Рой вышел и, оглядевшись по сторонам, побежал домой.

В половине десятого утра, приняв душ, Грейс не спеша позавтракал яичницей и поджаренными грунтовыми помидорами. Дома он старался есть натуральные продукты, чтобы хоть как-то ослабить сокрушительное воздействие всей той дряни, какую сплошь и рядом приходилось запихивать в себя на работе, и литрами пил минералку. Лениво полистав «Дейли мейл», Грейс полюбовался на фото последней модели «астон-мартина» в журнале «Аутрокар», а затем перебрался в кабинет, когда-то служивший кладовкой. Из окна был виден его крошечный, невероятно запущенный садик, выглядевший особенно встрепанным, заросшим и лохматым по сравнению с ухоженными до безобразия участками соседей. Усевшись перед монитором компьютера, Грейс набрал домашний номер Гленна Брэнсона. Платок с образцами земли, взятыми на БМВ Марка Уоррена, лежал на столе в целлофановом пакетике.

К телефону подошла Эри. Несмотря на то, что с Гленном они поладили с ходу, найти общий язык с женой друга Грейсу никак не удавалось. Она часто бывала с ним резка, как будто подозревала его, холостяка, в том, что он пытается сбить ее мужа с пути истинного.

Много лет Грейс лез из кожи вон, пытаясь ей угодить. Он никогда не забывал о днях рождения их детей, посылал им дорогие подарки и поздравительные открытки, а когда его изредка приглашали к обеду или ужину, всегда являлся с цветами. Порой Грейсу казалось, что Эри, наконец, смягчилась, но сегодня она явно не была настроена миролюбиво и пришла в раздражение, едва услыхав его голос.

– Привет, Рой, – небрежно бросила Эри. – Позвать Гленна?

Нет, на самом деле я хочу поговорить с Маленьким Лунным Человечком, едва не вырвалось у Роя, но он сдержался.

– А он дома?

– Вообще-то мы спешим, – проворчала она. Грейс услышал в трубку недовольный детский визг. – Сэмми! – взорвалась Эри. – Отдай сестре игрушку! Ты уже поиграл, теперь ее очередь! – Визг стал громче.

Наконец к телефону подошел Брэнсон:

– Здорово, старичок. Что-то ты рановато!

– Ха-ха, очень смешно. Что, ты говорил, у тебя на сегодня планы?

– Сестренке Эри стукнуло тридцатник. Она живет в Солихалле. Я стою перед выбором: или искать Майкла Харрисона, или спасать свой брак. Как бы ты поступил на моем месте?

– Спасай свой брак. И скажи спасибо старому другу, поставившему на личной жизни крест. Зато в выходные он делает за тебя твою работу.

– Спасибо. Чем занимаешься?

– Собираюсь на свадьбу.

– Какой ты сентиментальный! Фрак и цилиндр приготовил? Успел забрать из чистки?

– Тебе кто-нибудь говорил, какая ты сволочь?

– Жена, которая меня уже почти бросила.

Грейсу стало больно. Он понимал, что Гленн не хочет его обидеть, но слова друга жгли, как огнем. Каждый вечер, даже в самый поздний час, заранее зная о грядущем скандале, Брэнсон возвращается домой к любимым детям, а в постели его ждет теплая красивая женщина. Те, кому дано такое счастье, не в состоянии понять, каково это – жить одному.

Одиночество.

Гадкая штука!

Что есть, то есть.

Грейс устал от одиночества, но не знал, как ему быть. Может, найти кого-нибудь? Влюбиться, жениться… А потом объявится Сэнди! Что тогда?

В глубине души Рой понимал: Сэнди не объявится никогда. Однако рана в сердце не затягивалась: так старая патефонная игла кружит и кружит, все углубляя бороздку. Поди тут смирись с неизбежным! Пару раз в год, когда ему становилось особенно тоскливо, он ходил к медиуму, пытаясь связаться с Сэнди или, по крайней мере, хоть что-то о ней узнать. Но она все время ускользала, оставаясь вечным негативом, так и не проявлявшимся в кювете фотографа.